Библиотека

– Я иду в отделение, Виктор Борисович. Вы со мной?

Профессор пожал плечами.

– Я… чуть попозже. Зайду домой, переоденусь.

– Хорошо.

Стратонов развернулся и зашагал обратно – к себе.

Он шел и размышлял. Облик профессора никак не соответствовал словесному портрету, составленному со слов Павла Синицына. Киреева можно было сбросить со счетов. Правда, не исключено, что он предоставил злоумышленнику свою машину, но… Стратонов почему-то думал, что это не так. Уж больно благообразный был у профессора вид.

Скорее всего, машину действительно украли. Но тогда это означало… тупик. Очередной тупик, в который он угодил по собственной воле.

Нет, надо было придумать что-то еще. Какую-нибудь конструктивную идею. Пока он не мог ее найти, но понял, что должен: стоило ему только вернуться в отделение и увидеть встревоженные глаза дежурного. Дежурный сидел в своем "аквариуме", и через толстый мутный плексиглас Стратонов разглядел стандартный лист бумаги, лежавший на столе.

От предчувствия чего-то недоброго заныло в животе.

Дежурный, заметив его, взял лист со стола, и еще до того, как он произнес хотя бы слово, Стратонов знал, что он сейчас услышит.

"Пятая! Уже пятая!". Он почувствовал, как дрогнули и подогнулись ноги.

Евгений подошел к "дежурке". Сидевший за пультом старший лейтенант нажал на кнопку селектора и сказал:

– Валерий Иванович! Он здесь!

В ответ раздался хриплый бас Блинникова:

– Срочно ко мне! – и Стратонов, подхватив листок с заявлением, помчался на второй этаж.

* * *

Пинт остановился перед университетской библиотекой. Это здание, расположенное в северо-восточном углу кампуса, было самым старым из всех. Насколько знал Пинт, библиотека стояла в Александрийске всегда, а позже вокруг нее были построены учебные корпуса.

Приземистое двухэтажное здание в виде большой буквы "П" охватывало усыпанную гравием площадку с маленьким фонтанчиком посередине.

Фонтан давно уже не работал, но, тем не менее, поражал глаз утонченностью замысла и изяществом отделки. В центре небольшой бронзовый купидончик, позеленевший от времени (и, возможно – от тоски), держал в руках чашу в виде половинки жемчужной раковины. На дне бассейна кое-где виднелись застоявшиеся мутные лужицы. В лужицах плавали размокшие фантики от конфет и жевательной резинки.

Пинт ступил на гравий; мелкие камешки тревожно хрустнули под ногами.

Внезапно он почувствовал себя бредущим в темноте огромной мрачной пещеры; он двигался на ощупь, не зная нужного направления. Решение придти в библиотеку возникло мгновенно, оно не было продиктовано какими-то глубокомысленными соображениями, скорее, наоборот – Пинт действовал, подчиняясь минутному импульсу, не вполне осознанному порыву.