Меня испугал собственный голос – вялый, апатичный, он отражается от стен, хотя непонятно, откуда исходит.
Последнее усилие. Наконец-то я лежу перед входной дверью.
– Кто там?
– Это я, Огюстен, я, Шмитт!
Вздыхаю с облегчением. Услышав голос писателя, я представил себе, как вместо него в дверь барабанит Пегар, кто-то из коллег, полицейский, и даже вспотел от страха – задним числом. Из всех них Шмитт – наименее опасный вариант.
– У вас все нормально? – кричит он мне с площадки.
– Да… мне удалось дотащиться досюда.
– А ты сможешь мне открыть?
– О-о-о… Здесь такой бардак. Я на ногах не стою. Мы все переломали, все загадили – Умм Кульсум и я…
– Умм Кульсум?
При мысли о том, что мне придется описывать Умм Кульсум, я чувствую смертельную усталость и последние рвотные позывы, которые стойко подавляю.
Молчание. Хорошо бы мне покемарить хоть немножко…
– Открой мне, Огюстен! Я помогу тебе убрать.
– Ладно.
Надо же, нынче утром я подчиняюсь всему на свете – приказам, звонкам в дверь…
С неуклюжим старанием пытаюсь дотянуться до замка, сперва самостоятельно, потом с помощью подставки для зонтов и, следом, табурета, за который держусь, чтобы передохнуть на полпути; глубокий вдох, и – опля! – наконец поворачиваю ключ в скважине.
– Вот…
– Я могу открыть дверь?
– Минутку!
Я шлепаюсь на пол и откатываюсь на метр от двери, в восторге от того, как блестяще провел эту операцию.