– Ну конечно. Там ничего не сказано прямо, сплошные загадки, я должен был догадаться! Ты просто хотел надо мной посмеяться, верно? Это все декорация, очередная глупая игра. Нет никакого источника силы.
– Конечно, это игра. Матеуш ведь сказал вам, – невозмутимо ответил Барс, стукнув кончиком хвоста о доски крыльца. – Но источник силы есть. Он здесь, прямо за дверью.
Освальд наморщил лоб так, будто понял что-то неприятное.
– Только не говори, что мог попасть сюда сам.
– Естественно мог. В любой момент. – Барс снова стукнул хвостом о крыльцо. Очевидно, это означало раздражение чужой глупостью. – Я покинул это место полторы тысячи лет назад и не собирался возвращаться, но Эдвард прав: каждый в глубине души стремится вернуться домой. Открывай, Джетт.
– Вот так просто? – зло спросила Джоанна, не отводя глаз от Барса. – Пригласишь нас зайти и не накажешь за то, что явились сюда?
Барс не ответил. Он снова перевел взгляд на Джетта, и тот, послушно шагнув к двери, трясущимися руками вставил ключ в замочную скважину. Тот повернулся с легким металлическим лязгом.
– Ключ от всех дверей вначале был просто ключом от этой двери, – невозмутимо сказал Барс. – Я запер ее за собой, уходя отсюда, и с тех пор этот ключ может запереть и отпереть что угодно.
Еще минуту Джетт стоял, держа ладонь на облезлой ручке, – кажется, смелость у него закончилась на повороте ключа, – а потом выпрямился и потянул дверь на себя.
Генри ждал света, звука, чего-то сверхъестественного, но за дверью было какое-то темное, совершенно обычное помещение. Джетт так и замер, не в силах сделать ни шагу, и Генри вошел первым. У стены была печь, в углах терялись очертания какой-то мебели. Приоткрытая дверь в дальней стене вела еще в одну комнату. Там было светлее, и Генри пошел туда, осторожно наступая на скрипучие половицы.
Вторую комнату, тесную, с бревенчатыми стенами, он сразу узнал. Это была квадратная комната, выросшая вокруг них в Землях Ужаса. Но сейчас она не была пустой: здесь была узкая кровать, стол, шкаф, пара стульев, а под окном стоял тот самый огромный сундук с металлическими углами, который Генри сегодня уже видел. Теперь сквозь его замочную скважину пробивался слабый свет.
А потом Генри взглянул на стены – и от удивления у него приоткрылся рот. Все стены были увешаны рисунками. Углем на кусках бересты с обтрепанными краями были нарисованы скриплеры с чайниками и чашками, несколько грибней в разных шляпах, Алфорд, Джоанна, Худое Пальтишко. Странник в плаще с капюшоном, закрывающим лицо, Тис с кошками на руках, дом на облаках, красивые здания всех возможных видов, король на троне. Остальные заходили в комнату вслед за Генри и также застывали при виде рисунков. Генри моргнул и вдруг понял, что еще кажется ему в этой комнате таким странным.
Кровать была слишком короткой, стулья – маленькими и хлипкими, как для…
Генри обернулся. Он понял, что увидит, еще до того, как нашел взглядом того, кто стоял теперь за спиной Джоанны. Та потрясенно разглядывала свой портрет на стене, а за ней, прислонившись спиной к бревенчатой стене, стоял мальчик лет двенадцати. Он был одет во что-то серое, нечесаные волосы темной волной падали на плечи. У него была болезненно бледная кожа, а щека как-то странно подергивалась, будто мышцы под кожей сокращались без всякого желания их обладателя. Ничто в нем не напоминало Барса, кроме взгляда, – такого, словно он знал о Генри все, даже плохое, но не злился.
– Ты ребенок, – выдохнул Генри. – Так вот почему ты любишь играть!
Один за другим остальные разворачивались и замирали, увидев мальчика. Кошки вдруг скользнули к нему, начали тереться о его ноги, и в его глазах сменилось выражение, они улыбнулись, но лицо даже не шевельнулось, будто разучилось это делать.
– Я помню тебя, – тихо сказал Пал, подходя к нему. – Я даже не думал, что помню, но…
Он осторожно протянул руку-ветку и прикоснулся к его ноге. Генри не думал, что деревянное лицо Пала может выражать такие сильные чувства, и не думал, что лицо ребенка может казаться таким взрослым. Мальчик снова взглянул на Генри и наконец с трудом разлепил губы.
– Я не принимал свой настоящий вид с того дня, как ушел отсюда. – Мальчик так старательно выговаривал слова, как будто и правда разучился говорить. У него был обычный детский голос, совершенно не похожий на низкий бас Барса, и он по-прежнему не отходил от стены, пряча руки за спиной. – Видели бы вы свои лица.
Он сказал это с таким вызовом, что Генри внезапно понял невероятную вещь: тот, кто больше не выглядел, как Барс, но определенно им оставался, был напуган. А потом Генри понял, чего именно он боялся.
ebooksa