— А что в таком случае можно сделать? — спрашиваю.
— Ничего, — разводит он руками, — ты же тут правдолюба из себя изображал. По вызовам ездить обещал, и что?
Мне до его морализаторства дела нет, поскольку прекрасно понимаю его причины. Дело практически закрыто, готовая «палка» в отчёт поставлена, а тут срывается всё из-за чьего-то своеволия.
— Так испугался я, — говорю, — у этого Терентьева, знаете, покровители какие оказались! А то вы не в курсе, кто тут со мной в прошлый раз разговаривал? Сами же из кабинета вышли, присутствовать не стали! Я своё дело сделал, девушку от хулигана защитил. Дальше — сами. Без меня.
Старлей хмурится. Визит советника прокуратуры он, конечно же, помнит. Не самое рядовое событие в его милицейских буднях. Да и вряд ли он слышал, о чём мы говорили. За такое по голове не погладят.
Вот и выходит, что эти два события: «дело Терентьева» и визит шишки из прокурорских связать — легче лёгкого.
— Посиди здесь, — бросает мне он, выходя из кабинета.
Я в отличие от него излишней тактичностью не страдаю и сразу после его ухода подхожу к двери и прислушиваюсь, ловя звуки милицейского райотдела.
Нифига. Видимо, к начальству советоваться пошёл. Возвращает лейтенант слегка взмыленным и покрасневшим, словно в бане вынырнул из парной.
— Что же ты сразу не сказал, что тебя из обкома сюда направили? — спрашивает он.
«Игнатовская Волга», — доходит до меня. Кто-то уже оповестил местное руководство, какой автомобиль меня привёз. В отличие от простых смертных, они, наверное, ещё и номера все знают. Чья колесница небожителей с каким номером катается. Так что моего попутчика идентифицировали влёт.
— Вот пиши, — кладёт он передо мной лист бумаги и ручку, — «Прошу уголовное дело в отношении гражданина Терентьева В. А. прекратить в связи с примирением сторон…»
— Вы же сказали «нельзя», — удивляюсь.
— Забрать нельзя, — морщится он, — а написать «заявление в отказе от претензий», можно.
— А в чём разница?
— Слушай, не умничай, а? — злится лейтенант, — ты дату внизу поставил? Подписывай и можешь быть свободен.
Копию я, понятное дело, на руки не получу. Надо было писать под копирку, проложив между листиками тонкую, угольно-чёрную бумажку. Но я не волнуюсь.
Если в райотделе считают, что в отсутствии дела заинтересован обком, его закроют, едва я выйду за порог. «Статья» лёгкая, телесных повреждений никто, кроме самого раздолбая Терёхи, не получил.
Так что теперь внутри административного аппарата всё рассосётся, будто и не было ничего.
— Всё, коллега, — говорю я Виталику Терентьеву, — теперь ты чист перед законом, и во всех отношениях свободный человек. Заявление на руки мне не отдали, но ты можешь сам сходить в любой момент и убедиться.
ebooksa