Это сразу бросалось в глаза, когда он присел на корточки рядом с изуродованным телом Эйба Раньона.
А на лице, казалось, навсегда застыла маска недовольства.
- Не знаю, Билл. Понятия не имею.
- Это явно какое-то животное, - сообщил шериф. - Человек на такое не способен. Скорей всего, огромный гризли.
Пэрри поморщился и снова качнул головой.
- Нет. Это не гризли. Эти следы от зубов не принадлежат ни одному виду медведей из тех, которые здесь обитают.
Доктор сказал это с абсолютной уверенностью.
- Я штопал многих и многих хоронил после стычек в горах с голодным и разъярённым гризли. Ни одни медведь на такое не способен.
Бледное, обрюзгшее лицо Лаутерса скривилось от злости.
- Тогда что это, во имя всего святого?
От всего произошедшего пахло неприятностями, а шериф неприятности не любил.
- Чёрт возьми, док, мне нужны ответы! Если что-то рыскает по округе и убивает людей, я должен об этом знать. Я должен знать, на кого мне охотиться.
- Ну, это не медведь, - сухо ответил Пэрри, глядя на останки человека.
У тела Эйба Раньона отсутствовали левая нога, правая кисть и вся левая рука.
И они не были отрезаны или обрублены, будто пилой или топором. Они были оторваны.
Лицо было обгрызено, а глотка разорвана.
И повсюду на снегу застыла кровь.
Посреди туловища зияла дыра, и никто не нашёл рядом с телом внутренних органов.
Не было никаких сомнений, что Эйба Раньона убили ради еды.
Пэрри с помощью Лаутерса перевернул замёрзшее, окоченевшее тело.