Факел в ночи

– Хороший, верно, был поцелуй, – прошептала Афия. – А что с Элиасом? Ты все время на него смотришь.

– Я не…

– Не то чтобы я обвиняю тебя, – продолжала Афия, бросив на Элиаса оценивающий взгляд. Как будто и не заметила, что я пыталась ответить. – Эти скулы… Небеса.

По спине пробежали мурашки, и я нахмурилась, скрестив руки.

– А-а, – Афия сверкнула волчьей улыбкой. – Так ты у нас собственница?

– Да нет у меня никого, чтоб быть собственницей. – С севера подул ледяной ветер, и я завернулась в тонкое платье. – Элиас четко дал понять, что он мой провожатый и ничего больше.

– А глаза его говорят совсем другое, – заметила Афия. – Но кто я такая, чтобы судить о меченосце и его неуместном благородстве?

Кочевница подняла руку и свистнула, приказывая каравану остановиться рядом с высоким плато. У его основания ютилась группа деревьев. Невдалеке поблескивал ручей. Царапая когтями камни, оттуда бросился наутек какой-то зверь.

– Джибран, Иззи, – крикнула Афия на весь лагерь. – Разведите костер. Кинан, – рыжий спрыгнул с повозки Рица, – помоги Рицу и Ване с лошадьми.

Риц сказал что-то на садэйском своей дочери, Ване. Смуглая в отца и тонкая как тростинка, она носила татуировку, какую делали молодым вдовам. Третьим был Зер, молодой мужчина одного с Дарином возраста. Афия выкрикивала ему на садэйском приказы, которые он выполнял без промедления.

– Девочка, – Афия обратилась ко мне, – попроси у Рица козла и скажи Элиасу, чтобы он его заколол. Завтра продам мясо. И поговори с ним. Выведи его из этой хандры.

– Мы должны позволить его побыть одному.

– Раз уж ты втянула племя Нур в это сомнительное дело по спасению твоего брата, то Элиасу нужно придумать безупречный план, как все это провернуть. У нас есть пара месяцев, пока мы едем до Кауфа. Времени хватает, но он ничего не сможет сделать, если так и будет хандрить. Так что уж постарайся.

Как будто это так легко.

Риц указал мне на козла с подбитой ногой, и я отвела его к Элиасу. Он отогнал хромающее животное к деревьям, чтобы остальные ничего не увидели. В помощи он не нуждался, но я все равно пошла за ним, держа фонарь. Козел жалобно блеял.

– Всегда ненавидел закалывать животных. – Элиас точил нож оселком. – Они как будто знают, что сейчас произойдет.

– Нэн, случалось, забивала дома живность, – сказала я. – Некоторые пациенты Поупа расплачивались курами. Она при этом приговаривала: «Спасибо за то, что отдаешь свою жизнь, чтобы я могла продолжить свою».

– Хороший настрой. – Элиас присел на колени. – Но от этого не становится легче смотреть, как животное умирает.

– Но он хромой, видишь? – Я осветила фонарем раненую заднюю ногу. – Риц сказал, что мы бы все равно бросили его и тогда он умер бы от жажды, – пожала я плечами. – Если ему все равно суждено умереть, то он хотя бы может принести пользу.

Элиас полоснул лезвием животное по шее, и на песок хлынула кровь. Я отвела взгляд, вспомнив о кочевнике и его горячей липкой крови, которая пахнет так же остро, как кузницы в Серре.