– Тебя никто не видел?! – шепотом спросила Вера, прижавшись к нему.
– Никто!
– Теперь ты веришь, что я тебя люблю? Я долго колебалась, долго мучилась… но ты из меня делаешь все, что хочешь!
Ее сердце сильно билось, руки были холодны как лед. Они поднялись наверх, в спальню. Окно было приоткрыто, и через него в комнату проникали запахи цветов и трав. Откуда-то донесся негромкий свист.
– Ты не женишься на Мэри? – спросила Вера, оборачиваясь. Глаза ее сверкали. – Не любишь ее?! Потому что она думает… знаешь, она влюблена в тебя до безумия, бедняжка!
– Нет, я не люблю ее, – ответил Печорин, привлекая Веру к себе. – Я даже не влюблен!
– Для чего же тогда ты танцевал с ней и так далее?
Горячее дыхание скользило по лицу Григория
Александровича. Вера стащила с него сюртук и бросила на пол.
– Ты больше не причинишь мне боль?! – спросила она громким шепотом.
– Никогда! – Печорин стиснул ее в объятиях, впился в сухие губы поцелуем.
– Она здесь, в доме! Спит, потому что я подмешала в ее чай опий. Мне доктор прописал. Это ей не навредит, зато мы можем не беспокоиться!
Вера отстранилась, потянув Печорина к постели. Одеяло было откинуто, и простыни белели в лунном свете, проникавшем сквозь окно. Григорий Александрович принялся расстегивать крючки на ее платье. Сердце билось в груди сильно и тяжело, дышать становилось все труднее.
Платье скользнуло на пол, Вера повернулась к Печорину спиной, и на белой коже четко проступили красные следы.
– Что это?! – спросил Григорий Александрович, мгновенно придя в себя: его будто окатили ледяной водой.
Вера быстро обернулась и отступила. На лице ее был страх.
– Это… это… – она запнулась и опустила глаза. Руки ее сжались в кулаки.
– Твой муж! – догадался Печорин. – Это он сделал!
– Нет! – Вера кинулась к нему, обвила тонкими руками, но Григорий Александрович схватил ее за плечи, не позволяя поцеловать себя.
– Скажи слово, и он!..