Вейн спадает с лица, я тут же сожалею, что позволила этим словам вырваться.
– Ты хотела, чтобы я уважал тебя, поэтому позволила мне приложить тебя об дерево?
Румянец у меня на щеках становится ещё ярче.
– Может быть. Я не знаю.
Вейн снова ведёт меня к берегу, а над нашими головами сверкание молнии сменяется раскатами грома.
Вернувшись к лагуне, Вейн подбирает с земли свою чёрную футболку и так приподнимает её, что мне остаётся только нырнуть головой в ворот и позволить ему просунуть мои руки в рукава. Большая футболка опускается на меня, и я в ней тону – и Вейну, похоже, невероятно нравится это зрелище, потому что он не может перестать пялиться. Он не стал бы смотреть на моё обнажённое тело, но наслаждается тем, как я выгляжу в его одежде.
До сих пор я никогда не считала себя застенчивой.
Я скрещиваю руки на животе, упираясь носком в прохладный песок.
– Не надо было нам отправлять Мерри обратно, – говорит он. – Мы же знали, что она беременна. Не стоило позволять ей воспитывать тебя одной.
Я нервно усмехаюсь.
– И что, она осталась бы здесь? Чтобы вы все помогали ей меня воспитывать? Звучит жутко, а то и похуже.
Он отворачивается, зная, что я права.
– Я твёрдо верю, что всё происходит не просто так, и я была там, где и должна была. – Вейн оглядывается на меня, его фиолетовый глаз сияет. – И теперь я снова оказалась именно там, где должна быть.
Он натягивает штаны, заправляет член. Должно быть, Вейн сейчас пахнет мной, и это вызывает во мне смехотворную вспышку радости.
– Где ты должна быть, так это дома, – едва застегнув штаны, он принимается подталкивать меня к дорожке. – Ты вся дрожишь, время позднее, и синяков на тебе прибавилось.
Я улыбаюсь ему.
– Мне нравится, когда ты груб со мной.
– Перестань.
– А что, это не может мне нравиться?
Он ворчит: