Она поворачивается к Башу, длинная коса скользит по шёлку синей королевской мантии.
– Вы пришли сюда не просто так, – говорит она. – Но если вы не собираетесь договариваться о своём возвращении в обмен на что-то, полезное для меня, то, боюсь, вы тратите время впустую.
– Брауни сказал, что ты хочешь смерти Питера Пэна, – замечает Баш.
Она застывает на месте.
Это также враньё – брауни ничего подобного нам не говорил, – но мы знаем, что так и есть.
– Он убил нашу мать, – напоминает Тилли, словно защищаясь. – Он потерял свою тень. Питеру Пэну уже давно пора было уйти.
– И под «уйти» ты подразумеваешь… – Я замолкаю на полуслове.
– В могилу, – заканчивает Баш.
Тилли каким-то образом умудряется выглядеть так, словно стыдится этого предположения.
– А если бы мы помогли тебе достичь этой цели… – продолжаю я.
– Тогда ты, сестрёнка, могла бы… – развивает мысль Баш.
– Вернуть вам крылья, – тихо договаривает она.
Я желаю этого больше всего на свете.
Ну… возможно, также своё законное место во главе двора фейри. Не потому, что я хочу править, а потому, что я рождён для этого. И к своему долгу я отношусь очень серьёзно. Невыносимое ощущение, словно зудящее место, которое невозможно почесать.
Брат резким прыжком разворачивается от трона.
– А наше изгнание?
– Я могу вернуть вам крылья, но двор никогда не примет вас назад…
– Чушь собачья, – отрезает Баш.
– Ты хоть знаешь, почему мы убили отца? – спрашиваю я.
Баш отправляет мне предостерегающий взгляд. Этот вопрос балансирует на грани чересчур личного, но я хочу, чтобы она знала. Нужно, чтобы она знала, почему мы приняли такое решение.