— Что хотите знать?
— Что ждет Израиль?
Ты б еще про мировую войну спросил! Впрочем… Я закрыл глаза, будто погрузился в транс, прозревая будущее, затем открыл и уставился на генерала.
— Ничего особенного. Будете жить, рожать и растить детей. И воевать.
— С кем? — насторожился он. — Египет? Сирия? Иордан?
— Эпоха больших войн для Израиля позади. А вот палестинцы прикурить дадут.
— С Арафатом у нас мир.
— Его организация не единственная в Палестине. Вам такое название «ХАМАС»» о чем-то говорит?
— Да, — кивнул он. — Их руководство и активисты сейчас в тюрьме.
— Свято место пусто не бывает. Наплачетесь. Про «пояса шахидов» слыхали?
— Нет, — ответил генерал[3]. — Что это?
— Пояс смертника. Обвяжется араб взрывчаткой, добавит к ней болтов и гаек для усиления поражающего эффекта, зайдет в толпу — скажем, в магазин или на рынке и приведет в действие с криком «Аллах акбар!».
— Твою мать! — выругался генерал.
— Как это? — удивился Яковлевич. — Добровольно убить себя?
— Им похер, — пожал я плечами. — Верят, что попадут в рай, где их будут ждать семьдесят девственниц. Или восемьдесят. Много, словом.
Терещенко посмотрел на Якова. Тот кивнул, подтверждая.
— В скором времени пояса смертника станут применять массово. Скажите там своим, пусть озаботятся.
Генерал кивнул.
— И еще автомобили, — добавил я.
— Со взрывчаткой? — спросил Яков.