— Хорошо! — кивнул полковник. — Но учтите: улететь за границу не удастся. Ваши имена будут в списке невыездных. Арестуют прямо в аэропорту.
— Это вряд ли, — хмыкнул я. — Михаил Мурашко останется в СССР.
Улетят Мигель Родригес и Мария Гомес. Но Хилькевичу это знать незачем.
— Что ж, до завтра, — сказал он. — Загляну к вам днем.
Я вернулся в дом, где рассказал Вике о случившемся. Показал ей аргентинские паспорта.
— Ты можешь остаться, — предложил. — Если нас возьмут в аэропорту, срок отвесят — мама не горюй! По статье «Измена Родине». И рожать придется в тюрьме.
— Собираешься сбежать от меня за границу? — сощурилась жена. — Потому пугаешь? Вот тебе! — показала кукиш. — Летим вместе. Понял?
— Си, корасон! — щелкнул я каблуками.
— Это что значит? — нахмурилась Вика.
— «Да, мое сердце», по-испански.
— Уже и язык выучил, — обличающе сказала она. — На испанок навострился? Не получится! Не позволю!
— Не больно-то хотелось, — улыбнулся я, обнимая любимую. — Там таких красивых нет. Ты одна во всем мире…
Назавтра полковник привез билеты, да еще какие — СВ[2]. Наверное, из служебной брони. Я проинструктировал его, как вести себя в мое отсутствие, дал указания бухгалтеру. Тамара восприняла их спокойно: для нее мы с Викой отправлялись в краткосрочную заграничную поездку. Вот и пусть так думает. До вокзала мы доехали на метро, там сели в поезд. Ночь в двухместном купе — и вот он, Белорусский вокзал, столь знакомый мне по прошлой жизни. Сколько раз я приезжал сюда и отправлялся обратно!
На перроне к нам подошел мужчина лет тридцати, невысокий, с неприметным лицом.
— Михаил Иванович? — спросил.
— Да, — кивнул я.
— Я Виктор. Следуйте за мной.
Он отвел нас к площади, на которой возвышался бронзовый Горький с тростью, еще не перемещенный в «Музеон». Потом его вернут. Мы загрузились в такую же неприметную, как и ее хозяин, «копейку». Спустя полчаса она остановилась у «хрущевки» неподалеку от ВДНХ. Спутник помог выгрузить нам чемоданы, после чего отвел в ближний подъезд. На площадке первого этажа открыл извлеченными из кармана ключами дверь с нарисованными на ней двумя двойками.
— Располагайтесь, — сказал, отдавая мне ключи. — Уезжая, бросьте их в почтовый ящик. Постельное белье и посуда в квартире есть. В соседнем доме расположена столовая. Ресторан, если есть желание, найдете сами.
— Спасибо!