Зеркало войны

22
18
20
22
24
26
28
30

Вот сейчас Роман отлично понимал, что чувствовала крестьяночка, которую они поймали на поляне, еще тогда, сто лет назад, до глубины организма прочувствовал, но исправить или изменить уже ничего не мог. Хотя Рид бы посмеялся. Жизнь – она закономерная, планета круглая, и причиненное тобой зло рано или поздно вернется. Вот и вернулось, с лихвой.

Ифринский даже сам двигаться не мог толком, так под руки и волокли. Хурмах оценил, кивнул, но ругаться не стал.

– Значит, пленные…

– Да, мой каган… они знатные дворяне!

Улыбка Хурмаха не понравилась предателям, но слова им никто не давал. Кляп – шикарное изобретение человечества. А кому хочется сутки напролет этот вой слушать?

– Что ж, тогда их надо уважить. Проведите их малым Кругом Боли – сутки. Кан-ар, эти люди твои. Задержишься, сделаешь все, как положено, и догонишь войско. И я хочу их головы.

Кан-ар поклонился.

Предатели что-то мычали и дергались, но кому они были важны? Все, попался – отвечай, и за себя, и за того Торнейского. Им предстояли сутки пыток и смерть.

Вот сейчас-то Ифринский и пожалел, что не слушался маркиза, сейчас одумался, но было поздно. Непоправимо поздно.

Иуда в любом мире найдет себе осинку.

Каган Хурмах обвел глазами свое войско, уже забыв о приговоренных им подлецах.

– Привал на три часа, потом опять в путь! Мы идем за головой Торнейского! К Дорану!

Аллодия, Аланея

С мужчиной средних лет Варсон Шефар столкнулся прямиком на пороге лавки. И не просто столкнулся, а еще сделал так, чтобы тот уронил мешок с мясными костями.

Получилось. Мешок не просто упал, часть костей еще и на пол высыпалась. Варс тут же опустился на колени и принялся собирать их.

– Прости, друг…

Тот самый слуга из того самого дома, хмурился.

– Смотреть надо, куда прешь!

– Прости… моя вина. Поспешил… просто мою красотку на улице надолго не оставишь.

– И ходил бы без бабы.