Мужчина ворчал уже скорее по привычке, без злобы. Так… для порядка.
Варсон играл настолько достоверно, что сам себе верил. Безобидный он! Хороший, белый и пушистый! Где чешуя? Все вам показалось! Вот!
Слуга выглянул за дверь – и через минуту вернулся.
– Погоди. Это – твоя?..
Было чем восхищаться, было.
Сучку Варсон одолжил у знакомого, который занимался их разведением. Шемальская борзая… Очаровательное создание, с узкой и длинной мордой, роскошной шерстью и громадными карими глазами. Тонкая, длиннолапая, изящная… да половине баб в Аланее до нее как до Шемаля!
– Моя красотка, – Варсон приосанился, хоть на полу это и сложно было сделать. – Скажи, хороша?
– Не то слово! Как зовут?
– Ирис…
– А…
– Ирис! Свой!
Варсон отдал команду и довольно улыбнулся, глядя, как нелюдимый слуга восторженно гладит красавицу борзую, заглядывает ей в пасть, поднимает лапы…
Это еще не конец. Через два часа они и выпить вместе успеют, и подружатся. А там и до визитов в домик недалеко…
Варсон принял слова Бариста близко к сердцу, и собирался размотать клубочек от начала до конца. Лишь бы королю выжить удалось, но это уж дело Тальфера. А он что сможет – то сделает.
Барист тоже не сидел сложа руки и не молился за выздоровление короля. Он работал.
Составлял указы и проекты, кратенько зачитывал его величеству содержание, потом король подписывал, а Барист ставил печати.
Найджел там, не Найджел, уж простите! Голода в стране допускать нельзя!
Его величество чувствовал себя отвратительно, но умирать пока не собирался. Мучился жуткими головными болями и приказывал задергивать шторы, его тошнило, постоянно требовалась ночная ваза…
Барист мог бы пролить свет на причину этих явлений, но предпочитал молчать. А что тут скажешь?
Ваше величество, сын вас травит, а подручный лекаря, по моему приказу, поит слабительным и рвотным, чтобы хоть часть яда не всосалась.