— С тобой все в порядке? — раздался сверху испуганный голос девушки.
— Да. Прыгай! Я тебя ловлю!
Алина колебалась, теряя драгоценные секунды.
— Прыгай! Немедленно! — рявкнул Герман. И она, коротко вскрикнув, прыгнула.
Нога все же подвела — подогнулась в тот момент, когда он поймал девушку. Герман не удержал равновесия и упал, успев, однако, сгруппироваться так, чтобы не треснуться затылком о пол. Алина повалилась на него сверху. Ее пушистые, пахнущие жасмином волосы, накрыли его лицо.
— Прости, — смущенно пискнула она и тут же вскочила на ноги.
— Давай, вперед! — буркнул Герман, поднимаясь следом. — Эти нас не оставят.
Он шел впереди в полной темноте, к которой глаза никак не желали привыкать. Одну руку Герман выставил вперед, чтобы не наткнуться на неожиданное препятствие. Другой крепко сжимал ладонь девушки. Ему хотелось бы идти быстрее, но из опасений провалиться в невидимую во тьме яму или споткнуться о препятствие приходилось пробираться непростительно медленно. То и дело ему казалось, что за ними уже идут. Герман замирал, прислушиваясь. Но, оказывалось, что за шум погони он принимал шорох их собственных шагов. Герман жалел об оставленном на маяке телефоне, который сейчас мог бы послужить им фонариком. Но радовался тому, что не вынул из кармана куртки ключи от машины и кредитку. Куртку он надел на Алину, потому что девушка так и выскочила в пижаме, которую он же ей и купил. Но наказал беречь ключи. Похоже, она вняла его словам с послушанием отличницы, потому что то и дело раздавалось тихое позвякивание. Алина проверяла, не выронила ли из кармана связку. Путь оказался длинным и извилистым. Был ли он прорублен сквозь скалу, шла ли его часть под морем — Герман не знал. Он вообще не знал об этом тайном пути, который Захар показал Алине, но о котором не рассказывал раньше ему. Со слов девушки, смотритель утром провел ей экскурсию по маяку и показал этот ход, сопроводив все коротким рассказом о том, что через него когда-то переправляли контрабанду, а в военные годы — продовольствие. Только кого снабжали тем продовольствием — жители ли моряков или наоборот, — Алина так и не смогла толком объяснить. Из чего Герман сделал вывод, что Захар историю ей рассказал тоже путано. Вероятно, старик чувствовал, что на маяк могут прийти. Тревога за смотрителя и чувство вины за то, что он даже не попытался его найти, давили на сердце тяжелым камнем. Захар бы, конечно, наказал ему в первую очередь спасать молодую девушку, что Герман и сделал. Но легче от этого все равно не становилось.
— Ой! — вдруг вскрикнула Алина и сильно дернула его за руку. А затем неожиданно прижалась к нему инстинктивно. Герман даже через накинутую на девушку куртку и свой свитер смог почувствовать, как часто колотится ее сердце.
— Кажется, я на крысу наступила! — голос Алины звенел от ужаса.
Герман рассердился: нашла, чего пугаться! Их могли бы растерзать «крысы» куда опасней.
— Пусть покоится с миром, — меланхолично отозвался он.
— Нет, я ее не раздавила! Она убежала.
— Тогда пусть идет себе с миром.
— Герман! Я серьезно!
— И я тоже, — отрезал он.
— Я боюсь крыс!
— Не думаю, что она бросилась нам вдогонку.
— Но их тут может быть куча!
— Алина, — теряя терпение, произнес Герман. — Либо мы идем дальше, либо ты, раз тебя пугают крысы, возвращаешься на маяк. Одна. Я с твоими фобиями возиться не собираюсь.