Годсгрейв

Двеймерка пожала плечами.

– Пиратский набег. Быстрая продажа. Распространенная история.

Мия покачала головой, ощущая прилив тошноты.

– Слишком распространенная.

– Суффи сама ее так назвала… – Хрясь! – …когда я родилась.

Девушка согнулась пополам, упираясь руками в колени, и попыталась отдышаться.

«Черная Мать, ну и жара…»

– Назвала?

Мечница перестала избивать манекена и вытерла пот со лба.

– Ты знаешь, как дают имена двеймерцам, вороненок?

Мия кивнула, вспоминая рассказ Трика в Тихой горе.

– В детстве вас отвозят на остров Фэрроу, – ответила она. – В храм Трелен. Суффи поднимает вас над океаном и спрашивает Мать, какая вас ждет дорога, после чего нарекает соответствующим именем.

– Она назвала меня Мечницей, – сказала женщина. – Не Гимницей. Не Молитвеницей. Мечницей. И будь я проклята, – процедила она, наставляя тренировочный клинок на лицо Мии, – если мои мечи споют последнюю песнь потому, что вы с Фурианом не можете договориться о цвете дерьма. Трахни его. Пырни его. Пырни его, пока трахаешь, мне плевать. Но разберись со своей проблемой, пока нас всех не убили из-за вас.

Мия посмотрела на Фуриана, повторяющего маневры в углу двора. В этот момент он оглянулся, встречаясь с ней взглядом горящих темных глаз.

«Самая непримиримая пропасть между людьми – это всегда гордыня».

– Вы двое! – рявкнул Аркад. – Возвращайтесь к работе!

Мия вздохнула. Но, как всегда, повиновалась.

– Я подозревал, что скоро тебя увижу, ведьма, – сказал Фуриан.

Мия посмотрела по сторонам коридора – просто на всякий случай. Мистер Добряк следил за патрулем стражей, так что они никак не могли ее поймать. Но без своего спутника Мия чувствовала в животе клубок голода и тревоги, ухудшавшийся в присутствии мужчины, к которому она сама же и пришла. Девушка спрятала украденную вилку/отмычку в набедренную повязку и в ожидании замерла на пороге в комнату Непобедимого.

Ожидая.