Годсгрейв

– Мы с тобой – ничто, – прорычал чемпион.

– Мы одинаковые. Это то, кто мы есть, Фуриан.

– Вот, – сплюнул он, показывая на троицу на стене, – кто я есть. Верный, набожный сын Аа. Омытый его светом и воспитанный его писанием. Вот, – показал на деревянные мечи, – кто я есть. Гладиат. Неуязвимый. Нерушимый. Непобедимый. И таким и останусь, даже если между мной и «магни» будут стоять тысячи шелкопрядов.

– Значит, все, что имеет значение, это «магни»? Неужели свобода так важна для т…

– Дело не в свободе, – рявкнул он. – И это очередное отличие между мной и тобой. Для тебя роль гладиата – это маска. Для меня песок, толпа, слава – причина, чтобы просыпаться каждое утро. Повод, чтобы дышать.

Фуриан промаршировал через комнату и, на секунду прижав ухо к двери, распахнул ее. Затем злобно покосился на Мию, явно не желая больше к ней прикасаться.

– Убирайся отсюда, Ворона.

У нее не вышло его убедить. И близко нет. Дурацкая гордыня! Идиотское чувство чести. Страх того, кем и чем он являлся. Мия ничего из этого не понимала. И хоть оба были даркинами, по правде, они совершенно разные люди. Какая бы связь ни сплотила их тени, здесь, в этой жизни, в этой плоти, они были так же похожи, как истиносвет и истинотьма.

«Если не видишь свои цепи, какой прок от ключа?»

Посему, вздохнув, она вышла за порог его комнаты в коридор.

– Что сделало тебя таким? – тихо спросила Мия. – Кем ты был до всего этого?

– Именно тем, кем ты станешь, когда «магни» закончится, девочка.

Фуриан захлопнул дверь перед ее носом с прощальной остротой.

– Никем.

Глава 21

Просьба

– Так-так, – сказал Сидоний. – Гляньте-ка, кого нелегкая принесла.

Мия присела на пол клетки, страдая от головокружения после шагов. В казарме царила почти кромешная тьма, тишина нарушалась лишь тихим сопением и прерывистым шепотом гладиатов вокруг. Сидоний лежал на боку на соломе, слегка приоткрыв глаза. Мистер Добряк предупредил Мию, что он не спит, но мужчина все равно был в курсе ее тайн. Ну, некоторых из ее тайн…

Какой смысл скрывать то, о чем он и так знал?

– Ты принесла мне жрачку или как? – спросил Сид.