Годсгрейв

«Вскоре все узнают мое имя».

Она сжала кулаки.

«Мое настоящее имя…»

– А теперь наши эквиллы! – крикнул эдитор. – От Волков Тацита – Колоссы Кэррион-Холла, Альф и Бальдр!

Из поднятой решетки в южной части арены вышли два огромных ваанианца и забрались на колесницу с вытесненными рычащими волками. Крылья на их шлемах и светлые волоски бород блестели на солнце, когда мужчины подняли руки, чтобы поприветствовать ревущую толпу.

– От Мечей Филлипи – победители Талии, Девятое Чудо Итреи, Максий и Агриппина![43]

Выехала вторая колесница, запряженная гнедыми жеребцами. Эквиллы были разных полов, как Брин и Бьерн, но судя по луку в руке, в этой паре флагиллаем выступал мужчина. Демонстрируя потрясающие акробатические навыки, он встал на лошадей и вытянул руки в стороны, подначивая зрителей.

– От Соколов Коллегии Рема…

– Вот и они, – выдохнул Сидоний.

– …Кошмар Ваана, близнецы Брин и Бьерн!

Те выехали на колеснице, копыта лошадей с грохотом поднимали влажный песок. Не желая уступать флагиллаю Филлипи, Брин стояла на руках на спинах Дикой и Розы, держа лук пальцами ног. Она выпустила стрелу в воздух, и та пронзила землю прямо на финишной линии дороги.

Мия и ее друзья ободряюще закричали, когда колесница близнецов проехала мимо клетки. Бьерн одарил их улыбкой победителя, Брин послала воздушный поцелуй, и Волнозор протянул руку, словно пытался его поймать.

– Да поскачет с вами Трелен, друзья! – крикнул он. – Скачите!

– А теперь, от Львов Леонида – победители Стормвотча и Блэкбриджа, Титаны Арены, всеми любимые… Камнегуб и Армандо!

Эквиллы выехали на дорогу под оглушительные аплодисменты, широко улыбаясь. Они держались за руки и поднимали их к небу. На них была золотая броня, плечи укрывали шкуры могучих львов. Армандо потянулся к колчану на боку и начал пускать стрелы в воздух. При помощи какой-то аркимии те взорвались конфетти и лентами, падая радужным дождем на пришедших в восторг зрителей.

С трибун послышалось ритмичное скандирование, эквиллы встали по своим местам на противоположных точках продолговатой дороги. Мия наблюдала за Брин и Бьерном без страха в сердце, но знала, что их шансы невелики. Поскольку Леона не выставляла на Ультиму гладиатов из своего манежа, даже если близнецы победят, Соколам все равно будет не хватать одного венка для участия в «магни» – теперь только поединок Мии с шелкопрядицей мог гарантировать им место. Брин и Бьерн соревновались просто ради денег и, возможно, личной славы. Но риск был слишком велик для горсти монет и гордости.

Мия не единственная, кто это понимал. Мечница, стоявшая рядом, вытянулась струной. Волнозор крепко схватился за прутья, Сидоний затаил дыхание. Мия вспомнила фразу близнецов, сказанную в Вороньем Гнезде. Поговорку, популярную на их родине.

«В каждом вдохе живет надежда».

Она взяла Сида за руку и прошептала:

– Не забывай дышать.