Годсгрейв

Мия подняла бровь.

– Ну да.

– Составь список, – приказала донна. – Всего, что требуется.

Личинка вернулась из сарая, покачиваясь под тяжестью старого оловянного ведра. Затем громко поставила его рядом с головой Фуриана на запятнанную кровью плиту и начала снимать пропитанные гноем повязки с его шеи и груди.

– Что ты делаешь? – спросила Мия.

– Помнишь, ты спрашивала, почему у меня такое прозвище?

– Ты сказала мне молиться, чтобы никогда не узнать.

Девочка прикрыла нос предплечьем, кривясь от смрада гниющих ран Фуриана.

– Что ж, ты плохо молилась.

Мия заглянула в ведро и увидела большой извивающийся ком; сотню крошечных белых тел с черными головами, слепо кусающими воздух. Девушка прижала ладонь ко рту, по ее горлу начала подниматься желчь при виде этих ползающих, корчащихся…

– Четыре Дочери, – подавилась она. – Это…

– Личинки, – закончила девочка. – Я вывожу их в сарае.

– …Бездна и кровь, зачем?

– Что едят личинки, Ворона?

Мия посмотрела на плоть на шее и торсе Фуриана. Инфекция проникла глубоко: раны покрывал гной, мышцы и кожа разлагались. Вены под раной потемнели от заражения, распространяя его дальше с каждым биением сердца.

– Гнилое мясо, – прошептала она. – Но что не даст им съесть…

– Свежее?

– Ага.

– Две банки на полке за твоей спиной. Неси их сюда.

Мия нашла банки, вчитываясь в каракули сбоку. Затем посмотрела на девочку и невольно расплылась в улыбке.