Годсгрейв

Шелковое нижнее белье.

Экзекутор поднял его к носу и глубоко вдохнул. Слабый аромат жасминового парфюма. Тот же запах, который он учуял, когда приходил сюда перед «Венатусом», заявив Непобедимому, что его мыло пахнет как женское.

– Ебаный ублюдок…

Аркад сжал белье в кулаке с побелевшими костяшками пальцев.

– Ах ты неблагодарный…

Экзекутор привел комнату в порядок, снова застелил постель, разгладил простыню. Его лицо побледнело, челюсти сжались. Вернув спальню в первоначальный вид, мужчина развернулся и вылетел из комнаты. Цок, топ, цок, топ. Ковыляя по коридору со штормовыми тучами в глазах, дошел до своей спальни и захлопнул дверь.

Охваченный гневом экзекутор не заметил магистру, стоявшую у чулана с охапкой лекарств, принесенных из города.

Но пожилая женщина определенно заметила шелковое белье в его руке.

– …Любопытно… – прошептали тени.

Глава 26

Серебро

Они собрались во дворе после завтрака.

Прошло семь перемен, но мало что изменилось – лихорадка Фуриана ослабла, но не ушла полностью. Опарыши делали… что ж, они делали именно то, для чего их вывели. Процесс был, мягко говоря, отвратительным, и когда Личинка снимала перевязки, Мия почти не могла вынести этого зрелища. И было по-прежнему не ясно, приносили ли они какую-то пользу.

Гладиаты находились не в лучшем расположении духа. Их радовала победа на арене и место в «Венатусе Магни», которое все же удалось заполучить Соколам Рема. Но цена, которую они заплатили…

Брин оставалась в своей клетке и ни с кем не разговаривала, даже во время трапез. Возможно, Мечница уже никогда не сможет бороться. Фуриан стоял на пороге смерти, а Бьерн был мертв. Если это их плата за шанс на свободу, то она потребовала больше крови, чем они готовы были отдать.

Аркад собрал их по приказу домины; свет солнц бил в глаза, как молоты, гладиатам Коллегии Рема, построившимся на песке. Ребра Мии невыносимо болели, раны на лице чесались под грязными от запекшейся крови бинтами. Было странно видеть мир одним глазом под повязкой – ей недоставало глубины, баланса. Девушка знала, что ей пора встретиться с Эшлин – прошлой неночью к ней в клетку явилась Эклипс, сообщив, что их корабль прибыл в Вороний Покой. Но учитывая ситуацию, сложившуюся в крепости, Мия не рисковала идти на встречу. Фуриан мог очнуться в любой момент, и если Личинка обратится к ней за помощью с травами посреди неночи, и стражи обнаружат ее пропажу…

Она коснулась бинта на лице. Мия пока не набралась храбрости, чтобы взглянуть на себя в зеркало. И лишь гадала, что там увидит.

Гадала, что Эшлин увидит.

Мясник стоял с заведенными за спину руками, переминаясь с одной ноги на другую, как обычно. Несмотря на поражение в Уайткипе, он казался довольным, что заслужил пару новых шрамов в свою коллекцию.

Сидоний молча ждал, скрестив руки на клейме «ТРУС» на своей широкой груди. Его короткие волосы начали отрастать, голубые глаза блестели в лучах солнц. Как всегда, он стоял рядом с Мией и не отходил далеко, если была такая возможность. В клетке мужчина пел ей дифирамбы, заявляя, что ее поединок с шелкопрядицей был величайшим из всех, что он когда-либо видел. Но о родителях не расспрашивал. Не задавал вопросов, на которые Мия пока не была готова отвечать. Несмотря на все свое бахвальство и громкие слова, несмотря на глупое поведение в обществе женщин, Сидоний знал, когда говорить, а когда лучше помолчать.