Годсгрейв

– Уксус и лавровые листья. А ты и вправду очень хороша.

Личинка невесело улыбнулась и начала выкладывать личинок на рану, посыпая ими, как солью, гнилую плоть. Несмотря на гениальность идеи, Мию тошнило от этого зрелища, и она начала записывать на вощеной дощечке список всего, что потребуется, чтобы держать Фуриана в бессознательном состоянии, остановить распространение сепсиса и избавить его от лихорадки. Затем девушка показала список Личинке. Та долго всматривалась, но затем кивнула и передала его Леоне.

Донна тоже пробежала взглядом по дощечке и вручила ее магистре.

– Антея, отправляйся в город, – приказала она. – Найди все, что просит Ворона.

Магистра прочитала список и подняла бровь.

– Домина, но стоимость…

– В бездну стоимость! – огрызнулась Леона. – Делай, как я приказываю!

Пожилая женщина посмотрела на Мию с Личинкой, поджав губы. Но затем вернула взгляд к своей госпоже и низко поклонилась.

– Ваш шепот – моя воля, домина.

Магистра вышла во двор вместе с дощечкой. Донна Леона осталась, не сводя глаз с Фуриана и кусая измученные ногти.

– Он должен жить, – прошептала она.

Приказ.

Надежда.

Отчаянная мольба.

Но что было тому причиной – беспокойство за Фуриана или беспокойство за «Магни», Мия не знала.

Они работали не покладая рук до самой неночи. Личинка высыпала извивающихся опарышей на раны Фуриана, обмазывая края уксусом и выкладывая лавровые листья, чтобы отпугнуть личинок от здоровой плоти, а затем осторожно укрывала их марлей. Мия помогала, когда могла, но в основном просто наблюдала, борясь с тошнотой.

Палец принес им ужин, тощий повар смотрел на Фуриана так, будто тот был уже мертв. Вскоре после этого явился Клык в поисках объедков, и поскольку Мия по-прежнему страдала от боли в ребрах и тошноты из-за методов лечения Личинки, она скормила мастифу большую часть своей порции, почесывая его за ушами, пока он вилял своим коротким хвостом. Донна Леона тоже отказалась от еды, молча сидя на стуле и не отрывая взгляда с Непобедимого. Ее глаза покраснели и припухли. Щеки впали.

Остальные гладиаты наконец добрались до Гнезда и прошли в казарму под надзором стражи. Аркад зашел в лазарет, пыльный и уставший от долгого подъема. Он окинул Фуриана внимательным взглядом и прижал ладонь к взопревшему лбу мужчины, наблюдая, как быстро поднимается и опускается его грудь. Экзекутор нахмурился, и длинный шрам, рассекающий его щеку, сморщился. Мия коснулась бинта на собственном лице. Вновь думая об Эшлин.

Задаваясь вопросами.

– Как он? – спросил Аркад.