Годсгрейв

– Я знал, что он жестокий мужчина, но… – Аркад вздохнул, его голос смягчился от печали: – Ваша мать была хорошей женщиной, ми донна. Вы не заслуживаете такого оскорбления. А она не заслуживала того, что он с ней сделал.

– Он забил ее до смерти бутылкой золотого вина, Аркад, – произнесла Леона с легкой дрожью. – Потому что она случайно разбила его бокал за ужином. Кто вообще такого заслуживает?

Экзекутор прошелся взглядом по полу, словно пытался найти там подходящие слова. Он мог быть богом на песках, но здесь, наедине с донной, под ее ясно-голубым взглядом, мужчина казался беспомощным, как младенец.

– Если когда-нибудь…

Он помедлил и с трудом сглотнул. Сделал глубокий вдох, как перед прыжком в воду.

– Если когда-нибудь вам потребуется утешение… иными словами, если вы захотите поговорить…

Леона наклонила голову, глядя экзекутору в глаза.

– Это очень мило с твоей стороны, Аркад. Но я не считаю это уместным.

Мужчина посмотрел из окна во двор – на лазарет, где лежал Фуриан.

– …Уместным? – повторил он.

– Я уже не та девочка, которая провела все детство на цыпочках, потому что боялась в очередной раз разозлить монстра, с которым жила. Я уже не та девочка, которая пряталась под столом, когда этой бутылкой наносились удар за ударом. Я сангила. Домина этой коллегии. А ты – мой экзекутор. И дешевая выходка моего отца лишь укрепила мою решимость победить в Годсгрейве.

Аркад просто смотрел на нее, на его лице ясно читались скорбь и злость.

– Мне не нужны утешения, – продолжила Леона с гневом в глазах. – Мне нужно увидеть этого ублюдка на гребаных коленях. Если хочешь служить мне, Аркад, молю тебя, служи тем, за что я тебе плачу. Приведи меня к победе.

Леона вновь склонилась над гроссбухом, подперев рукой голову.

– Можешь идти, – добавила она.

Аркад постоял еще с пару секунд, не произнося ни слова. Но в конце концов…

– Ваш шепот, – пробормотал он. – Моя воля.

Крупный мужчина развернулся и проковылял из кабинета, закрывая за собой дверь. Как только он исчез, Леона уронила перо. Поджала губы и сделала пару прерывистых вдохов. Яростно вытерла глаза.

Но слезы все же взяли верх, и женщина вновь посмотрела на бутылку на столе. Солнечный свет блестел на стекле. На этикетке кроваво-алого цвета.

Леона опустила голову, и каштановые локоны скрыли ее глаза.