Годсгрейв

– Да, – сплюнула она. – Как ты там ее назвал? «Тупая ебаная шлюха»?

– Да, это было грубо с моей стороны, – Сидоний вздохнул. – Но мне трудно подобрать лестные слова о твоей матери, Мия. Зная о ней то, что я знаю.

– И что же, по-твоему, ты знаешь?

– Только то, что у Алинне Корвере было больше амбиций, чем у судьи Дария и генерала Антония вместе взятых. Половина центурионов твоего отца были в нее влюблены. Треть Сената была у нее в кулаке, – Сидоний сложил руки под подбородком. – Как, по-твоему, она этого добилась? Алинне не была мастером клинка, каким выросла ее дочь. Она была политиком. Думаешь, такая женщина смогла бы почти поставить республику на колени, не сделав этого сама пару-тройку раз?

Мия гневно глянула на него.

– Даже не смей.

– Я знаю, что ты пытаешься отомстить за них. Знаю, что ты считаешь это правильным. Мне просто интересно, считала бы ты это правильным, если бы знала, какой женщиной была твоя мать. Или каким мужчиной был твой отец.

– Я знаю, каким он был мужчиной. Он был героем.

– Все мы так думаем о родителях, – сказал Сид. – В конце концов, они дарят нам жизнь. Несложно спутать их с богами.

– Скажешь хоть одно плохое слово о моем отце, – прошептала Мия, – и клянусь Черной Матерью, я прикончу тебя прямо в этой клетке. Он делал то, что считал наилучшим для республики и народа. Он был человеком, следовавшим зову сердца.

– Я любил твоего отца, Мия. И служил ему так, как только мог. Было у него такое свойство. Вселять преданность в своих людей… Думаю, все мы любили его по-своему. – Сид посмотрел на Мию в упор. – И да, он был человеком, следовавшим зову сердца. Только не так, как ты думаешь.

– …О чем ты говоришь?

Сид вздохнул.

– Твой отец и генерал Антоний были любовниками, Мия.

Та вздрогнула, словно от пощечины.

Дыхание перехватило.

Весь мир накренился.

– …Что?

– Все это знали, – пожал плечами Сид. – По крайней мере, их люди. Всем было плевать. Даже твоей матери, до тех пор, пока они помалкивали об этом. Она вышла замуж за должность, а не за мужчину. Их брак был построен на дружбе. Возможно, даже на своеобразной любви. Но в первую очередь – на амбициях. Твой отец обрел верность люминатов. Нам было все равно, что будущий король и его Царетворец время от времени спали в одной постели. Некоторые даже считали это романтичным. – Сидоний подался вперед и произнес твердым и мрачным голосом: – Но не говори мне, что восстание началось из-за любви Дария Корвере к свободе или народу, Мия. Оно началось из-за его любви к Антонию. Генерал хотел стать королем. А твой отец хотел быть тем, кто наденет корону на его голову. Коротко и ясно.

Мия вспомнила те неночи в Вороньем Гнезде, когда их посещал генерал. Она всегда звала его «дядей Антонием». Он с ее родителями трапезничали вместе и пили вино, их смех разносился эхом по длинным коридорам из красного камня.