Годсгрейв

– Ей нужны деньги, – рыкнул Сидоний. – Она не может купить нового погонщика, чтобы сформировать команду эквилл. Но после твоего показательного выступления в Уайткипе за тебя дадут целое состояние.

– Кто еще? – процедил Волнозор.

– Мечница, – сплюнул Сидоний. – Феликс. Албаний. Мясник. И я.

– Она продаст Мечницу? – ахнула Мия.

– Она продаст всех с ебаным пульсом! – ответил Сид. – Ей нужны три тысячи серебряных священников, и она ставит все на то, что ты победишь в «Магни», Ворона. Все остальные для нее просто мешки с монетами.

Брин покачала головой и прошептала:

– Дерьмо.

– Это все, что ты можешь сказал? – ошалел Сидоний.

– А что еще ты хочешь от меня услышать? – прорычала девушка.

– Я хочу услышать, как ты скажешь, что тебя не продадут, словно мусор, умирать в Пандемониум! – рявкнул он. – Потому что, клянусь Четырьмя ебаными Дочерьми, я точно туда не поеду.

– А какой у нас выбор?

Сид покосился на закрытую дверь и понизил голос:

– Выбор есть всегда.

По коже Мии пробежали мурашки, когда она посмотрела мужчине в глаза.

– Что ты имеешь в виду?

– Имею в виду, что экзекутора больше нет, как и его кнута, – ответил Сидоний. – Имею в виду, что эти стражи мягче, чем дерьмо младенца, а мы – полноценные гладиаты. Мы могли бы убить их тренировочными мечами, если бы захотели. Особенно если нападем неожиданно.

Волнозор нахмурился, потирая подбородок.

– Да, – пробормотал он. – Мы могли бы это сделать.

Глаза Брин округлились, голос понизился до яростного шепота:

– Ты говоришь о мятеже? Совсем с ума сошел? Хочешь, чтобы тебя казнили на «Магни»?