Годсгрейв

Гладиаты встретились друг с другом взглядами, в каждом из них читались недоумение и страх. Их закрыли внутри корабля, как рыбу в бочке – без какого-либо врага и без какого-либо выхода.

– Вот как вы решили мне отплатить? – раздался голос.

Сидоний поднял взгляд и с дрожью втянул воздух, увидев на палубе донну Леону. Вместо неночной сорочки она была одета в черное, глаза подведены сурьмой, коса заплетена так, словно она собралась на войну.

– После всего, что я для вас сделала, – сказала Леона, глядя вниз на запертых в трюме гладиатов. – После того, как вытащила вас из болота. Вскормила и приютила под своей крышей. Облекла вас славой и честью имени своей коллегии. И вот ваша благодарность?

– Ворона, – сплюнул Волнозор, ходя кругами с поднятой головой. – Ворона, что ты наделала?

– Она сделала то, на что не хватило смелости ни одному из вас, – ответила Леона. – Осталась верной своей домине.

– Ты тупая ебаная манда! – взревел Мясник, стукая кулаком по люку. – Я убью тебя на хуй!

– Ничего подобного, – ответила донна. – Ты будешь сидеть в этом трюме, пока я не решу твою судьбу. И, боюсь, она будет не из приятных, предатель.

– Вы называете нас предателями? – крикнула Мечница. – Я принесла вам славу в Уайткипе. Ворона ни за что бы не победила, если бы не я! И вы отблагодарили меня тем, что продали этому говнюку Варро Кайто, даже не подождав, пока у меня заживут раны?

Женщина сплюнула себе под ноги.

– Изменчивая ебаная сука.

Леона ухмыльнулась и покачала головой.

– Все, что я слышу, это предательских крыс, пищащих в яме, которую сами и выкопали.

Мясник бил по люку своим мечом. Волнозор давил на решетку над их головами. Из главной каюты «Славолюбца» появились несколько стражей и окружили донну – вторая смена, которая должна была сейчас спать в своих койках. Теперь сомнений не осталось – Леона знала, что будет; что все надежды, которые они возложили на дочь Дария Корвере…

Сидоний сжал кулаки, глядя сквозь решетку. Мия встретилась с ним взглядом, темные глаза затуманились, лицо было мрачным и бледным. Шрам, рассекающий щеку, придавал ей зловещий вид, жестокость и бессердечность, которых он никогда не замечал раньше. И все же ему показалось, что он заметил слезы на этих темных ресницах, ее длинные волосы разметались неночным ветром и черным ореолом окружили голову.

– Ворона?

– Просто для меня это слишком важно, Сид, – прошептала она.

Девушка покачала головой, беспомощно разводя руками.

– Мне очень жаль…

Риск был слишком велик, чтобы полагаться на одну девчонку.