Мия кивнула и повернулась к Фуриану.
– Сейчас мы избавим тебя от личинок. Будет больно.
– В жизни всегда так, вороненок. Жизнь – это боль, потери и жертвы.
Фуриан стиснул зубы и закрыл глаза.
– Но мы должны приветствовать эту боль. Если она принесет нам спасение.
Мия вернулась в клетку в сопровождении двух стражей. Сидоний открыл глаза, когда за ней закрыли дверь и провернули механический замок. По пути Мия осторожно наблюдала из-под ресниц, отмечая, какой ключ на железной связке открывал решетку казармы, а какой – ее клетку.
Правильно ли это?
Поймут ли они в конечном итоге, что она сделала как лучше для всех?
– Я говорила с Фурианом, – прошептала Мия, когда стража ушла.
– О чем? – пробормотал Сидоний.
– Кто он. О чем думает. Откуда взялся, – девушка покачала головой. – Он мечтает только о «Магни». И никогда не пойдет на то, что подвергнет игры риску. Думаю, он все еще слишком слаб, чтобы нам помешать, но когда мы восстанем, он ни при каких обстоятельствах не встанет с нами.
– Когда
– Да, брат.
Мия протянула руку во тьме и сжала ладонь Сидония.
– Мы.
Глава 29
Восстание
Риск был слишком велик, чтобы полагаться на одну девчонку.
Желудок Сидония превратился в комок нервов, аппетит полностью пропал. С того времени, как Мия предложила свой план во мраке их клетки, прошло пять перемен, и с тех пор Сид практически не спал. Вместо этого он всю неночь ходил взад-вперед по своей клетке, глядя на механический замок на двери и считая часы до начала.
Три перемены назад Мию переселили в комнату чемпиона, так что впервые с момента прибытия в Воронье Гнездо Сид оказался наедине с собой. Наедине со страхом будущего, взятого на себя риска, судьбы, которая их ждала в случае провала. Он возлагал такие надежды на Мию, и от нее зависело почти все. Сидоний верно служил Дарию Корвере и видел, как черты, которые восхищали его в судье, проявлялись в его дочери. Храбрость. Ум. Свирепость. Но Мия потеряла отца, когда была еще ребенком, а с тех пор попала в компанию теней и убийц.