Предатель рода

Я – ёкай-кин на спине обезумевшего от желания секса грозового тигра позади тебя.

Самка повернула вправо и взлетела между двумя каменными клыками. Она быстро оглянулась через плечо, и Юкико почувствовала, как в ней нарастает любопытство, а под ним – презрение. Гнев. Чувство, близкое к ненависти.

– ТЫ ЕЗДИШЬ НА ПРЕДАТЕЛЕ РОДА? —

Предателе рода?

– ФАЛЬШИВЫЕ КРЫЛЬЯ. —

Юкико взвизгнула и прижалась к шее Буруу, когда он резко повернул на 90 градусов, продираясь между двумя обсидиановыми вершинами. Она почувствовала, как камень прошел в нескольких дюймах от ее позвоночника. Сила тяжести потянула ее вниз, и она взмолилась, чтобы оби, завязанный узлом на шее Буруу, удержал ее. Она едва не слетела с его спины, когда он выпрямился и бросился под изогнутый выступ.

Самка белой вспышкой неслась сквозь дождь впереди.

Послушайте, наверно, так и должно быть – ему нужно как следует поработать, чтобы получить ужин. Но я была бы очень вам признательна, если бы вы пропустили прелюдию и позволили бы ему поймать вас. Мы летели четыре дня, и у него сейчас случится сердечный приступ.

– Я ПРИЛЕТЕЛА СЮДА НЕ ЗА САМЦОМ, ДИТЯ ОБЕЗЬЯНЫ. И УЖ ТОЧНО НЕ ЗА НИМ. —

А что в нем такого плохого?

– ГЛУПЫШКА. НИЧЕГО НЕ ЗНАЕШЬ. ИДИ ДОМОЙ. —

Яйца Идзанаги, именно это я и пытаюсь сделать!

– ПЫТАЙСЯ ЛУЧШЕ. —

Они неслись между островами на запад. Юкико могла поклясться, что самка играла с Буруу, то замедляя темп и позволяя ему подобраться ближе, то снова ускоряясь или маневрируя там, где он не мог протиснуться за ней. Юкико чувствовала вспышки мрачного веселья в голове самки, слышала недовольный резкий визг, когда они снова отстали. Но Юкико переживала из-за металлических крыльев Буруу – сможет ли творенье Кина выдержать такое испытание.

Мили красного океана и черного стекла. Сверкающие брызги и рычащие волны. Природа – во всей своей бездушной красоте. И когда сердце Буруу напряглось до предела, когда Райдзин забил в свои барабаны, она увидела это – огромную кривую конструкцию из металла и камня на железных опорах, торчащую из океана, которую венчали изогнутые по спирали медные шпили. На крыше стояло оборудование из стеклянных трубок, петляющих трубопроводов и толстого кабеля, дрожащих и пульсирующих во вспышках молний. С потолка свисал на цепях небольшой механизм, напоминавший гигантскую стрекозу с тремя комплектами лопастных пропеллеров. А вокруг бегали крошечные фигурки людей, закутанных в гладкую желтую клеенку.

Людей.

Они кричали. Показывали на нее руками.

Что это, во имя всего святого?

Она услышала внезапный рев – абсолютно непохожий на песнь шторма, и на них упала тень широких крыльев. Оторвавшись от мыслей самки, Юкико мельком увидела пылающий жар в Кеннинге, а затем они налетели на что-то. В голове у нее страшно грохнуло. Она почувствовала прилив боли от Буруу, закричала, когда свалилась с его шеи. Она цеплялась за воздух и летела вниз под дождем. Навстречу ей, распахнув объятия, словно давно забытый любовник, неслась вода цвета крови. Она ударилась о поверхность, как комета, и от смертельного пронизывающего до костей холода у нее перехватило дыхание.

Акихито научил ее плавать, когда она была ребенком: она и ее брат Сатору плюхались в ручей, протекающий возле их небольшого бамбукового домика. Но там вода была спокойной, гладкой, как глаз ворона, а не бушевала волнами высотой с капитул. Молотки из белой пены били Юкико по голове, одежда тянула вниз, катана на спине казалась невыносимо тяжелой. Течение несло ее к железным опорам кривой вышки. Она не могла выбирать направление, да и на плаву держалась с трудом. Наконец, вода сомкнулась над ее головой, словно удушающее холодное одеяло, затягивая ее вниз, вглубь. Последнее, что она увидела, были силуэты двух арашитор, столкнувшихся в освещенном яркими молниями небе.