Предатель рода

Буруу! На помощь!

Течение тащило ее сквозь подводный лес, легкие начали гореть. Крепость из скал заворчала извивающимися водорослями.

БУРУУ!

Нет ответа – только рев прибоя и подводного течения, разбухающий в ушах. Не желая умирать, она боролась до последнего, цепляясь за темную воду в тщетной попытке выбраться на поверхность. Но она даже не знала, с какой стороны верх. Океан ворвался в легкие, соленый, холодный и черный, и, когда свет погас и всё превратилось в ничто, она почувствовала хватку водного ками, явившегося за ее душой, чтобы утащить к Судье девяти кругов ада.

Будет ли он честно судить ее? Ведь никто не станет жечь дары и посыпать ее лицо пеплом?

Будет ли Буруу скучать по ней?

А Кин?

17

Самый сладкий яд

Ее губы, теплые, как весна, и мягкие, как шелк кицунэ, имели привкус клубники и пота. Бедра, влажные под кончиками его пальцев, были гладкими, точно стекло. Река глянцево-черных волос струилась вдоль лица, шеи и цеплялась за влажные груди. Она покачивалась над ним: это был долгий медленный танец в свете лампы, обливающем ее контуры, мягкие изгибы и покрытые потом ложбинки. Всё вокруг него стало мокрым, скользким и обжигающим на ощупь. Она взяла его руки, прижала их к себе, закусила губу и покачивалась взад и вперед, сидя на нем верхом. Ее вздохи были единственным звуком в его мире, ее жар пронизывал его насквозь. Ее бедра двигались, словно летняя дымка поднималась вверх над полями лотоса, когда она снова и снова в экстазе шептала его имя.

– Ичизо, – выдыхали ее губы сами по себе. – Ичизо…

Он вскрикнул, достигнув пика наслаждения. В голове у него дугами сверкали молнии, каждый мускул пылал. Она рухнула на него и пролежала в блаженстве целое мгновение; её пот смешивался с его собственным, медленно стекая по поверхности. Он задыхался, простыни под ними промокли и сбились.

– Вы, – сглотнул Ичизо, – доведете меня до смерти, Мичи-чан.

Когда она скатилась с него, на ее губах играла застенчивая улыбка. Завернувшись в простыню, Мичи села на край футона и взяла запотевшую бутылку рисового вина. Он наблюдал за ее профилем в тусклом свете. Она пила, горло двигалось, по подбородку в ложбинку над ключицей скатилась одинокая капля. Мичи отбросила длинные волосы с лица, посмотрела на него темными глазами с поволокой и протянула ему бутылку. Он покачал головой и снова рухнул на подушки.

– Вы точно хотите покончить со мной и сбежать. – Его сердце грохотало под ребрами. – После всего этого я становлюсь беспомощным, надо с этим заканчивать…

Она рассмеялась и тихо произнесла голосом, хриплым от спиртного:

– Если вы опоздаете на собрание совета, боюсь, мне и пальцем не придется шевелить, мой господин. – Она скользнула обратно в кровать и прижалась щекой к его груди. – Ваш кузен заставит вас совершить сеппуку, чтобы доказать свою точку зрения.

– Боги! – Ичизо резко выпрямился. – Который час?

– Наверное, уже скоро Час Змеи.

– Яйца Идзанаги! – Он выскочил из кровати и бросился в ванную.