Юкико молча уставилась на ногу мужчины. Она видела металлическую скобу, которая охватывала его голень, и поршневой привод на колене.
Плоть, дополненная механизмами.
Как у Гильдии…
Мужчина щелкнул пальцами по бруску из вороненой стали, вынутому из нагрудного кармана. В его слепом глазу блеснул огонь, а тень от крючковатого шрама на левой щеке увеличилась, пока он раскуривал трубку. Он снова щелкнул пальцами, и пламя погасло.
– Кто вы такие? – спросила она.
Мужчина пожал плечами и пробормотал слова, которые Юкико не поняла. Она опустила голову и стала глубоко дышать, внезапно и ужасно испугавшись. Запах выдыхаемого гайдзином дыма напомнил ей об отце. О приторных клубах, проходивших сквозь седеющие усы. О пальцах в пятнах и раздутом теле, завернутом во всё белое в ожидании огня. А ее там не было. Она даже не попрощалась…
– Боги?
Она посмотрела в лицо гайдзину. Он указывал на небо, вопросительно приподняв бровь над слепым глазом.
– Есть боги?
– Хай. – Она кивнула. – У меня есть боги.
Мужчина поднес трубку к губам, покачал головой и, выходя из комнаты, произнес сквозь стиснутые зубы:
– Молись.
Юкико долго сидела в темноте, ожидая, пока утихнет головная боль. Она слышала грохот прибоя и висящий в воздухе запах ржавчины и масла. Дрожа в мокрой одежде, она несколько раз сжимала кулаки, и ремни врезались ей в запястья. И, наконец, когда боль стихла, слабо подрагивая где-то далеко в сознании, она снова активировала свои слабые защитные механизмы, пытаясь выстроить стену, кирпичик за кирпичиком. Бастион из всего, что она могла собрать: ярость, в которой, как уверял Даичи, была ее величайшая сила; воспоминания, которые она использовала в качестве скрепляющего раствора. Вот клинок Йоритомо срезает перья Буруу. Вот могила ее отца. Его кровь у нее на руках. Скрип зубов. Негодование. И, возведя защитную стену, Юкико снова потянулась к Кеннингу.
Быстрые краткие броски во всех направлениях в попытке нащупать любые признаки Буруу – как резкие вскрики в темной комнате. Но она не нашла ничего, похожего на его тепло, а далекий приглушенный жар, который она чувствовала, был абсолютно другой формы. Почти сразу же, когда она открылась, головная боль исчезла. Тепло человеческих тел вокруг потрескивало, хрупко вспыхивая ярким пламенем. Под ногами она почувствовала ждущих ее тварей, холодных и древних. И поэтому она отключила их, заперла в черепе и осталась совершенно одна.
Она чувствовала боль на щеке, по которой ее ударил мужчина со шрамом, ощупала языком рассеченную губу. Почувствовала вкус соли. Крови.
Закрыв глаза, она вспомнила небольшое тепло, которое чувствовала рядом. Потянувшись к нему крошечным узким осколком себя, она нашла его поблизости. Свернувшимся калачиком у канала системы отопления, всего через несколько комнат. Он лежал на старом одеяле, вилял хвостом, теребя полоску сыромятной кожи, зажатую между передними лапами.
Собака.
ebooksa