Предатель рода

Он покачал головой и уже почти отвернулся, когда заметил нечто гигантское. Случайно, мельком. Как тень среди теней, в дыму пряталось что-то огромное, черное. Богиня Солнца коснулась горизонта и ярко вспыхнула перед тем, как уйти на покой. И Рюсаки увидел это: колосс с раздутым, как котел, брюхом, с огромными зубьями, со шпилями дымовых труб и лапами огромного металлического паука. Машина, которую он никогда в жизни не видел.

– Барабаны Райдзина, что это? – выдохнул он.

Шинтаро рухнул в пепел, глядя на свою руку, будто пораженный тем, что у него есть пальцы. Рюсаки закашлялся, почувствовав привкус черной гари на языке. Отстегнув рюкзак Шинтаро, он снял с него клеенку, обнажив уродливый корпус беспроводного передатчика. Он повернул ручку, но аппарат издал звук мясорубки, лампочка питания не горела.

– Дерьмо. – Рюсаки стукнул передатчик, когда Шинтаро упал рядом, задыхаясь, как пойманная рыба. – Давай, ублюдок, работай…

Но если передатчик и слышал его, то подчиняться не спешил.

Он почувствовал тошноту, не имевшую ничего общего со страхом. Черная, припорошенная пеплом, она проникала через кости к сердцу. Он чувствовал ее внутри. Это пускала корни смерть. А вместе с ней и страх. Нет, только не здесь. Не сейчас.

Рюсаки вскочил на ноги, сбросил собственное снаряжение и закинул передатчик на спину. Шинтаро содрогался, черная пена заполняла его дыхательный аппарат, и Рюсаки опустился на колени рядом с ним и вонзил ему клинок в сердце. Лучше умереть быстро. Без страданий.

Но он пока не собирался.

Капитан Кагэ тяжело вздохнул, поправил передатчик на своей спине и повернул на север, к железной дороге. Ему нужно было уйти подальше от этого дыма, чтобы передатчик заработал, и еще раз попытаться отправить сообщение на ближайший пункт прослушивания, пока оно не попадет в Йиши. Потому что теперь Рюсаки знал: сам он никогда туда не попадет.

Не взглянет снова эти горы, не услышит песню ветра в деревьях, не сможет полюбоваться, как распускаются цветы благословенной весной. Больше не увидит брата. И мама не отругает его за то, что он плохо ест или слишком много ругается. Он едва ли дождется конца этой войны.

Он закрыл глаза, желая избавиться от горя, страха и отчаяния. Чтобы ни секунды не тратить на всё это. Чтобы его смерть не была напрасной. Чтобы смерть Шинтаро и Джуна не была напрасной. Новость должна попасть в Йиши, даже если это убьет его.

Опустив голову и борясь за каждый вздох, Рюсаки двинулся на север.

Даже если это убьет его.

30

Миг пустоты

И хоть Кин сломал замок камеры, Аянэ всё же захотела вернуться в свою тюрьму после осмотра ран Даичи. Тихо закрыв за собой дверь, она уселась в темноте и стала ждать, несмотря на протесты Кина. Ведь для того, чтобы снова выйти из клетки, ей нужно было разрешение. Как признание ее права на свободу. Как ее реабилитация. И израненный старик со сбитым дыханием, пробудившись от сна, который мог закончиться смертью, если бы не проклятая лотосменка и ее блестящие паучьи конечности, дал свое согласие.

Наконец-то свобода.

Аянэ вышла из камеры и, широко улыбаясь, обвила руками шею Кина. От нее пахло потом, влажной тканью, засохшей кровью. Кин в ответ слабо приобнял ее, надеясь, что она его быстро отпустит. Ее руки неохотно соскользнули с его плеч, она отступила и взглянула на него своими темными глазами с поволокой, которые казались слишком яркими на бледной, как лунный свет, коже.

– Кин-сан, что случилось?

– Ничего.