Сэйми-сану нравилось обижать хорошеньких.
41
Тысяча бриллиантов
Изо всех сил она боролась, чтобы вернуться к реальности, но это было очень трудно. Она поднималась вверх, к свету, к яви, пыталась удержаться на плаву, а тело и голова пульсировали от боли.
Вынырнув из мутной черноты, Юкико разлепила глаза и увидела размытый силуэт Петра, смотревшего на нее сверху вниз, и молнию, попавшую в ловушку его слепого глаза. Он сидел рядом, на холодном стекле, убирал волосы с ее лица и бормотал что-то на своем языке. Он перевязал ей руки и голову, подложил для удобства ранец и укрыл своей большой волчьей шкурой, чтобы защитить от ветра. Юкико понятия не имела, сколько времени она провела в небытие.
– Забота, – сказал он. – Голова.
Юкико медленно села, схватившись за живот. Болело всё, и капли дождя, падавшие на кожу, казались выстрелами из железомёта. Она не могла припомнить, чтобы ей когда-то было так больно.
– Спас…
При этих словах у нее перехватило горло. Морщась и глубоко дыша, она попыталась заговорить снова.
– Спасибо, что помогли нам, Пётр.
– Говорил тебе. – Он гордо кивнул. – Обещал.
Юкико проползла по залитому кровью камню, прислонилась к Буруу и пробежала пальцами по перьям у основания его черепа. Он зашевелился, веки задрожали, зрачки были так расширены, что радужка почти утонула в черноте.
Юкико медленно повернулась к Петру, опасаясь, что голова может свалиться с плеч. Бог грома стучал в свои барабаны, и дрожь, зарождаясь в висках, раскатывалась по спине.
– Обещал? Кто?
– Заключенный, – ответил он.
Она сморгнула дождь и нахмурилась.
– Те, кто держал вас в плену? Кицунэ? Самураи?
– Нет, нет. – Пётр раздраженно вздохнул. – Не
– Гильдиец? – Юкико вспомнила разрушенные корабли Гильдии на скалах на краю Острова Бритвы, расплющенную латунь на броне Кати. – Гильдиец, который разбился здесь?
– Да, да. – Пётр кивнул. – Починить меня. Сделать нога. Ходить. – Он указал на механическую скобу на своей ноге, слепой глаз в изуродованной глазнице. – Он пленник для нас. Моя авария, падает. Нога смять. Лицо, да? Он починить меня. Спасать жизнь. Научить меня шимански. Пётр друг, да? Друг. – Он вздохнул. – Я обещал, если Зрячные возьмут его.