Атаман в усы хмыкнул: мол, нашел что спрашивать. Блажь беглым в голову стукнула, не иначе. Кто еще станет на своем горбу по весеннему половодью набатный колокол волочь, двадцать пудов[25] весу?
Ключница, башкой трясшая, замерла вдруг, оскалилась.
– Не они его – он их, он их, родной, с собою поволок. Кому, как не ему, страдальцу главному, неправедно наказанному, правды искать? Вот и поволок их, несчастных, по речке-Пелымке, за правдой…
– Ополоумела, – проворчал Замятня.
– Не от твоих ли побоев, атаман? На бабе злость срывал? – обернулся к нему Скрябин.
– Пальцем не тронул, – ощерился Замятня. – Сроду зла ни на ком не срывал и теперь не собираюсь. Это у вас, в Москве, с баб живьем кожу сдирают – а тут, в Сибири, по-другому заведено.
Скрябин не ответил – только усом дернул, к пытуемой поворачиваясь. Та же, точно не замечая ничего, и дальше бормотала свое.
– От большой власти – большие грехи, – лепетала. – Согрешила Русь, рабоцаря на трон московский возведя. По грехам их звонил колокол углицкий – оттого язык ему и урезали… Да только не умолкнуть ему, ох не умолкнуть! Ударит вновь – да так, что по всему княжеству Московскому луна пойдет!
– Ты, баба, кликушества свои оставь, – прервал ее Скрябин. – Говори, куда беглые податься решали? Почему на полночь[26] пошли? Куда пробираются?
– Куды ж им еще идти, страстотерпцам? Здеся, в этом краю, Правда живет – к ней и идут. Тяжек путь их, да только когда до Правды тропы торные вели?
Полусотенный головой повел из стороны в сторону – медленно, зло.
– Добром говорить не хочешь… По дыбе соскучилась? Ее мы тебе устроим, не сумлевайся… Семен, скажи, пусть огонь разводят. И дерево найдут, покрепче да пораскидистее. Чтоб ветка такая была, на какой человека подвесить можно…
Стрелец убег. Замятня вслед ему поглядел, бороду косматую поглаживая.
– Скор же ты, Лонгин Ларионович, до дыбы.
– А некогда, Тихон Васильевич, нам шашни разводить. Ты сам вот, казак сибирский, скажи мне – пошто угличане в тайгу ушли? Что им там?
– А ничего. Леса да болота, вогулы да остяки. Смерть верная и могила безымянная.
– И про то все ссыльные твои ведают?
– Ведают, – запнувшись немного, кивнул Замятня.
– И четверо из них пошли туда, да еще вместо припаса поволокли за собой колокол набатный, без языка и уха?
Атаман с прищуром поглядел на полусотенного:
ebooksa