– Завтра, выходит, пятнадцатое?
– Выходит, что так.
– В день сей, тому четырнадцать лет, был в городе Угличе невинно убиен царевич Дмитрий, последний в царском роду…
Замятня нахмурился, ближе к полусотенному подвинувшись.
– Ты, служилый, хоть и в тайге, а думай, что говоришь! Всем то известно, что царевич малолетний страдал падучей. В свайку играл и в припадке сам себя той свайкой и умертвил. Про то и князь Шуйский, царем Федором на дознавание посланный, свидетельствовал…
– Федор уж семь лет как преставился, – сказал Лонгин тихо. – А царь Борис шапку Мономаха не примерил бы, коли Дмитрий был жив…
– Не вводи, Лонгин Ларионович, во искушение! – глухо, как пес, проворчал Замятня. – Мы, хоть от Москвы и далече, а все царю – верные слуги! Крамольные речи…
– Не о крамоле и не о бунте речь моя, – покачал головой полусотенный. – А о том, что Марфа юродивая вещала. Смекай, атаман, – если и верно кровь царевича злым умыслом пролита была? Святая кровь! Смекаешь?!
Горячий его шепот точно жаром огненным обжигал лицо старого казака. Замятня глядел в глаза Скрябину и видел чертей, что плясали в них золотыми искрами.
– Не ты ли меня сюда привел, Лонгин сын Ларионов? – сказал он веско. – Чего теперь предлагаешь? Бежать, хвосты поджавши? А потом в колодки меня оденешь и князю Горчакову повезешь?
Скрябин не ответил. Молча смотрел через плечо Замятни в черную глубину тайги, туда, где узкой серой полосой занималась несмело заря.
– Выступать надо, – проговорил он наконец. – Догнать. Зарубить на месте. А колокол – в болоте утопить. Чтобы и следа не осталось.
Получаса не минуло, как войско было на ногах. Усталые и тревожные, ворчали в бороды стрельцы, казаки ладили пищали, пересыпали порох, следя, чтоб не отсырел. Ждали приказа.
– Иди, окаянный! – Семен Лазарев с силой ткнул в плечо Тагая-проводника, подгоняя к Скрябину и Замятне, стоявшим осторонь. – Ужо я тебя, нехристь!
– Что не так? – спросил сурово атаман.
– Тагай упрямится, – Ерема, что шел в шаге сбоку, бросил на стрельца и вогула косой взгляд, – а Семка ярится. Уперлись, как козлы рогами…
– Толком объясни, что не так, – оборвал его Замятня.
– Нехристь далее след пытать отказывается. И молчит, как воды в рот набравши.
– А без него вам след волокуш, двадцатью пудами меди груженных, никак не найти? – сощурился атаман. Ерема скривился еще более.
– След-то ясный, – Семен смотрел на полусотенного, но тот вмешиваться не спешил, глядел только. Пристально глядел, зло. – След, говорю, ясный, да кроме следа еще много на что смотреть надобно. Тут, куда не глянь, везде знаки вогульские, идольцы мелкие… Того и гляди – в западню зайдем. А Тагай на то и взят, что поганство это разумеет. А он, нехристь, идти дальше отказывается. Сел, что твой куль с мукой, и ни с места…
ebooksa