Ксюша сидела на носу лодки, запахнувшись в выданный ей Андреем старый армейский бушлат, и глаз с приближающегося острова не сводила. Наконец, призвав воспоминание, закивала, шмыгнула покрасневшим от холодного ветра носом. Это был тот же остров, что и двадцать лет назад, все так же лизали его рыжие бока седые волны Финского залива, шумели сосны, ржавела над ними смотровая вышка давней войны.
– Это тот самый остров, – сказала Ксюша, оборачиваясь к Андрею. Он сидел сзади, у мотора, правил лодкой уверенно, улыбался узким ртом под темной полоской усов. – Я теперь точно вспомнила. Мы приезжали на выходные большой компанией – мне было лет восемь, мы рыбачили, жгли костер… У папы был друг, он тут дежурил лоцманом, он нам и катер организовывал, и все показывал… Дядя Леша? Или Лева?.. На коленки меня к себе все сажал, мама смеялась, папа хмурился. Я тогда с собой брала свою любимую куклу Муклу – она была такая белобрысая, очень хитрованского вида – и где-то здесь ее случайно забыла. Плакала долго, переживала, а вернуться никак… Забавно будет, если она все еще тут, да? Сидит где-нибудь под деревом…
– Да, забавно, – равнодушно ответил Андрей, и Ксюша ужасно смутилась. Он иногда на нее так смотрел, что она чувствовала себя скучной, глупой, слишком старой для него и почему-то толстой. Она машинально провела рукой по волосам – поправить, стянула вязаную черную шапочку, которую Андрей надел на нее на берегу. Светлые волосы тут же потянуло ветром, пряди рассыпались.
– Надень, – сказал Андрей недовольно, оглядываясь по сторонам. Никого больше не было на воде, только вдали проходил какой-то катер, да у берега рыбачили мальчишки. – И так носом шмыгаешь, продует сейчас, будет нам с тобой романтика на острове. Не затем же едем, чтобы ты пластом лежала и кашляла, а я с парацетамолом бегал, а? – и он со значением улыбнулся уголком рта. Ксюша оттаяла, снова взбодрилась, послушно натянула шапочку.
– Ну, ты же врач, – весело сказала она. – С тобой безопасно где угодно робинзонить. Если что – вывих вправишь, порез перевяжешь, искусственное дыхание сделаешь…
– Ага. Ну и по мелочи там – роды принять могу, если кому надо будет, – Андрей подмигнул Ксюше. – Только я пока еще не врач, а… ну скажем, медик. До врача мне еще два года ординатуры отпахать. А меня никуда не взяли, молчат все…
– Ты такой способный и талантливый, да они тебя с руками оторвут. Вернемся с острова, а тебя дома будет пачка писем ждать. Умоляющих. «Андрей Николаевич, пожалуйте к нам» Вот увидишь.
Андрей рассмеялся, разворачивая лодку – они уже были у самого острова. В длинный каменный пирс были вбиты ржавые кольца для швартовки.
– Ты своим-то говорила, куда поехала и с кем? – спросил он. – Или я по-прежнему твой таинственный бойфренд, Тот-кого-нельзя-называть?
– По-прежнему таинственный! Да и кому говорить-то, на работе я в отпуске, а так я сильно ни с кем… Иногда только с девчонками собираемся… А сказать я никому ничего и не могла бы, потому что до сегодняшнего утра сама думала, что мы едем в Питер на концерт БГ. Билеты-то дорогие, наверное, были? Жалко…
– Не жалко! – отозвался Андрей, ловко выпрыгивая из лодки и привязывая канат к кольцу. – Для тебя ничего не жалко, Ксю. Я вдруг понял, что не хочу толкаться в толпе, а хочу вот этого, – он обвел рукой вокруг. – Природа, тишина, простор, никого вокруг, и только мы с тобой, только вдвоем. Это место для меня… особенное.
Он подал Ксюше руку, она попыталась выскочить из лодки грациозно, но потеряла равновесие, чуть не упала, вскрикнула и, наконец, враскорячку вылезла на камни. Андрей усмехнулся, но ничего не сказал, нагнулся за вещами. Вытащил рюкзак, свою большую серую сумку, Ксюшину легкомысленную в цветочек. Сказал:
– Держись за мой ремень сзади. Камни тут скользкие, водоросли нарастают.
Так и прошли по каменному причалу паровозиком, след в след, до самой тропинки, почти заросшей травой, крапивой, зверобоем.
– А ты сюда уже кого-нибудь привозил? Ну, как меня, вот так? – спросила Ксюша, смущаясь.
Андрей помолчал, не сразу ответил.
– Один раз только. Пару лет назад. Однокурсница у меня была, мне казалось, у нас с нею было что-то необыкновенное, особенное…
Он вздохнул, поставил сумки на тропинку.
– Сразу видно, что ты турист бывалый, – поспешила Ксюша сменить неловкую тему, а то Андрей посуровел очень. – И рюкзак, и сумка. У меня вот одна только, и то наверняка ерунды набрала, ты смеяться будешь. Но что ты сказал, взяла – колбасы-сыра-доширака всякого.
– Нормально, – сказал Андрей. – Что с собой, тем и пропитаемся…
ebooksa