В трех шагах перед ним стояло нечто, одновременно напоминало и человеческую мумию, и двуногого паука, и дерево с какой-то далекой планеты - бродячий ужас с кошмаров полоумной ребенка ...
- Я пришел тебя убить, Добрый Доктор! ..
* * *
Прячась в густой листве, Герман просидел около двух часов на дереве, наблюдая за окнами квартиры Лозинского. Старый обширный каштан, служивший ему наблюдательным пунктом, рос шагах в тридцати от дома хирурга.
Была уже около половины первого ночи, но, несмотря на позднее время, то не появлялся. Видимо, где-то задерживался.
Моросил противный дождь, усиливаясь время к ливню.
Однако Герман не чувствовал ни дождя, ни ветра - ничего. Впрочем, отсутствие этих ощущений он тоже не замечал.
Просачиваясь сквозь крону каштана, вода лилась тонкими струйками на его тело и, минуя изгибы и впадины, беспрепятственно падала вниз, словно Герман был только веточкой дерева или странным наростом на его стволе, обладающий собственным умом.
Он неотрывно следил за окнами хирурга Лозинского. Тот придет сам или кого-то приведет? Очевидно, врач был одинок, может, разведен. Даже с такого расстояния Герман видел грязные окна его квартиры и небрежно засунуты мяты шторы ... - окна одинокого мужчины. Окна так неуловимо похожи на его собственные - не снаружи ...
Форточку было открыто. Именно таким путем он собирался попасть в дом хирурга, когда придет на это время и благоприятно сложатся обстоятельства, - возможно, сегодня. То, что жилье Лозинского расположен на третьем этаже, его совсем не смущало. Не прилагая особых усилий, Герман способен был подняться без лишнего шума до третьего этажа - цепляясь за оконные рамы и узкие просветы между кирпичами. За считанные секунды. Его самого это уже нисколько не удивляло. Как и то, что он узнает о приходе Лозинского, даже когда тот не станет включать света - он просто увидит за шторами блуждающий квартирой огонек размытой человеческой фигуры, похожий на радиоактивную призрак.
... После третьего приступа Герман пролежал без сознания до обеда 25 сентября, то есть около десяти часов. Открыв глаза, он увидел перед собой оторванную собачью голову с открытыми, затянутыми мутной пленкой глазами и вывороченным языком. Вокруг все было густо заляпанное запеченными сгустками крови - паркет, стены и даже журнальный столик.
Герман, не понимая что произошло, несколько минут смотрел на голову мертвой собаки, потом что-то в памяти начало проясняться. Он более или менее помнил разговор с отцом, адскую боль, когда начался приступ, но касалось собаки, точнее, его головы ...
Возникало впечатление, что воспоминания, связанные с ней, принадлежали кому-то другому - так странно отстранен мозг воспроизводил отдельные детали этих картин. Это было похоже на фильм, название которого стерлась из памяти. Сохранился единственный «кадр»: бездомная дворняга, привязанный к скамейке за заднюю лапу веревкой для белья, вероятно, детьми ради забавы. Когда Герман к нему приблизился, шерсть на спине собаки стала дыбом, однако он не издал ни звука - кажется, пытался заскиглиты, но ... не посмел? Не смог? О том, что произошло дальше, Герман мог только догадываться.
Он отвернулся от неприятного зрелища в углу гостиной, но продолжал лежать на спине, пытаясь привести в порядок мысли. Недавний приступ не оставил после себя боли, однако в ощущениях Германа появились новые интонации ...
Вдруг в голове сказал всегда узнаваемый голос Независимого Эксперта:
«Знаешь, что это значит? Иногда ты полностью теряет над собой контроль ... Твое преобразования еще не закончилось - оно продолжается, и ты уже ничего не можешь с этим поделать. Он не остановится, пока не получит над тобой абсолютную власть. Но ты должен хотя бы попытаться противостоять ему ... Потому что в следующий раз на месте собаки может оказаться ... »
Тирада Эксперта прошла мимо сознания Германа - его внимание было приковано к странному звука, заполнял окружающее пространство - шипящего и немного потрескивающего - нечто похожее он слышал в детстве, когда подносил ухо к стакану с молочным коктейлем, только сбили миксером.
Мгновенно Герман понял, что источником этого удивительного звука является его тело.
Оно ощутимо, раза в два, уменьшилось в объеме, словно высохло. Пожелтела кожа сморщилась, как поверхность воздушного шара; местами она свисала огромными пластинчатыми струпьями. Когда Герман начал подниматься, струпья посыпались из него, как старая штукатурка - от них и слышался то негромкий шипящий звук. На полу остался след, который повторял очертания его тела.
Затем Герман обнаружил, что способен двигаться с непостижимой скоростью. А в последующие три дня, когда процесс нового превращения завершился, он невольно стал напоминать себе нечто промежуточное между гигантским двуногим пауком и воскресшей мумией.
ebooksa