Я был бы Вам также необычайно признателен, если бы Вы прислали мне Ваши расценки за пользование Вашей открытой площадкой для игр, как я понял из разговоров с прихожанами, компания, владеющая барами общественного центра, является также и владельцем вышеуказанной площадки. Мне пришла в голову мысль, что она идеально подошла бы для осуществления задуманного мною начинания, и поэтому, прежде чем приступить к воплощению своих планов, я хотел бы узнать, могут ли владельцы площадки предоставить мне ее на один день и, если могут, то за сколько. Могу заверить Вас в том, что, если сумма окажется приемлемой, оплата будет произведена незамедлительно.
И, наконец, перехожу к одному неприятному вопросу. Как мне стало известно, вот уже несколько недель какие-то молодые люди, все, как один, длинноволосые, шумного поведения и неприятного вида, собираются по вечерам на Вашей автомобильной стоянке и нарушают общественный порядок. Это вызвало столь сильное недовольство среди части прихожан, что мне пришлось дать им обещание вмешаться и попытаться исправить положение. Между моими прихожанами и Вашими посетителями, мистер Мэрриот, существует огромное различие. Мои прихожане в своем большинстве — жители деревни, с давних пор известной своей красотой и прочностью устоев. И поэтому мне прискорбно наблюдать, как наша деревня обезображивается присутствием вульгарных и наглых субъектов, а также их распущенных девиц, и я с ужасом слышу, как воздух вокруг наполняется громкой грубой бранью и сквернословием. Три года назад, когда вопрос о создании общественного центра обсуждался в совете, я высказал серьезные опасения по этому поводу, и ныне я вынужден с глубоким сожалением признать, что самые мрачные мои предсказания начинают сбываться. Поэтому, не соблаговолите ли Вы, как человек, несущий ответственность за поведение своих клиентов, принять меры к тому, чтобы молодым людям было запрещено употреблять спиртные вапитки и буянить на глазах у окружающих. Естественно, было бы лучше и вовсе запретить им посещать Ваш центр, хотя я понимаю, что осуществление такой меры представляется весьма сложным делом.
Надеюсь, что Вы уделите самое пристальное внимание каждому пункту моего письма и не замедлите, по мере возможности, с ответом.
Искренне Ваш,
Мэрриот в конце концов решил пока что положить письмо викария в боковой карман пиджака. Предстояло много работы, ведь общественный центр существовал не сам по себе. С самого начала он стал излюбленным местом отдыха, причем круг его посетителей не ограничивался только жителями деревни — сюда съезжались люди со всей округи. Центр включал в себя три бара, очень популярную дискотеку, две игровые комнаты, маленький концертный зал и спортивный зал. Спортивный зал не пользовался особым вниманием посетителей, но тем не менее оправдывал свое существование — он придавал центру вид благопристойного заведения.
Собрав три стопочки писем, Мэрриот понес их в другой бар с тем, чтобы работавшая там его жена могла принять по ним необходимые меры. Он шел, и на лице у него ширилась ухмылка — уж кто-кто, а он-то умел высмеять кого угодно. Этот старый викарий был как раз подходящим объектом для розыгрыша. У Мэрриота даже потеплело на душе, когда он представил реакцию парней, о которых шла речь в письме викария: он собирался пустить письмо по кругу — пусть они от души посмеются и придумают еще что-нибудь, чтобы досадить преподобному викарию. К тому же можно было бы устроить состязание на лучший ответ на это послание с призом победителю в один фунт. Некоторые из них были очень смышленые, гораздо умнее того сброда, что обычно собирался в баре и курительной комнате. Среди них была парочка школьных учителей, а один даже работал директором какой-то фабрики. Да, они от души посмеются, и все благодаря старине Мэрриоту, у которого всегда имелась в запасе какая-нибудь шутка. Секрет успеха, как он не переставал повторять себе, заключался в том, чтобы уметь все обратить себе на пользу. Только так можно добиться намеченной цели.
Полковник Роджерс во многих отношениях походил на Мэрриота, хотя никогда не признался бы себе в этом. Он, конечно, учитывал свое положение в обществе и поэтому в своем поведении соблюдал определенные приличия. Но в рамках этих приличий шутки вполне допускались, и среди членов клуба консерваторов, Гарри слыл отчаянным весельчаком. Он мог делать и говорить самые возмутительные вещи, но при этом проявлял сдержанность и сохранял присущий настоящему джентльмену такт; дамам он нравился, а всем мужчинам льстило называться его другом. Роджерс решил, что письмо от Остина Тренча заслуживает самого пристального внимания. К викарию нельзя было отнестись просто с презрением, как он того заслуживал. Комитету клуба следовало подготовить уважительный ответ, а после этого вопрос можно было, конечно, свести к шутке.
Прочитав письмо за завтраком, поданным ему в постель, Роджерс поднялся и кликнул жену, которая сидела в саду и пыталась хотя бы немного загореть перед предстоявшей поездкой в Испанию.
— Долли, поднимись ко мне на минутку. Хочу тебе кое-что показать.
Долли знала о том, что спокойное выражение лица — самое надежное средство от появления морщин, а она и так уже походила на сморщенную старуху. Поэтому, подавив в себе чувство раздражения, она перевернулась в шезлонге и поинтересовалась, так ли уж это важно.
Получив от мужа заверение, что да, она с неохотой поднялась и, осторожно ступая в туфлях на высокой пробковой подошве, вошла в дом, бормоча при этом те немногие ругательства, которые, как она считала, не требовали работы мышц лица.
Когда она появилась в спальне, муж протянул ей письмо.
— Прочитай, дорогая, и ты, наконец, начнешь понимать, что я имею в виду, когда говорю о докучливых стариках и старухах.
Долли выхватила у него письмо и, держа его на расстоянии вытянутой руки от глаз — нежелание носить очки было еще одной из ее причуд, — принялась читать вслух, в стиле леди Макбет, что у нее выходило очень неплохо — в свое время она готовила себя к сцене, но, по ее мнению, ее талант так и не нашел должного признания. Письмо гласило:
«Уважаемый полковник Роджерс!
Меня встревожило и потрясло сообщение местной газеты о том, что руководство Уэлсфордского клуба консерваторов обратилось в соответствующие органы с ходатайством о расширении перечня спиртных напитков, разрешенных к продаже. Несомненно, Ваш долг, как президента клуба, состоит в том, чтобы не допустить осуществления подобного шага. Я всегда считал, что консерватизм — это состояние ума, которое определяет манеру поведения. Получается, вроде бы, что я ошибался все эти годы. Я не вижу ничего консервативного в безответственном стремлении не отставать от так называемых достижений других организаций путем копирования их наихудших черт. Вы, несомненно, должны отдавать себе отчет, что чрезмерное употребление алкоголя является таким же громадным социальным злом, что и захлестнувшая нас ныне волна распущенности и вседозволенности. Как мне кажется, Ваша главная задача заключается в установлении норм поведения; если это так, то тогда совершенно очевидно, что Вы поступаете безответственно, поддерживая это последнее решение, направленное на дальнейшее ослабление старых, добрых структур нашего общества. Вы нарушаете свои обязанности. Я намерен протестовать всеми доступными способами — я уже написал письма в адрес вашей национальной ассоциации и органа, ведающего выдачей разрешений. И все же я питаю надежду, хотя и слабую, признаюсь Вам, что Вы, как человек задающий тон во вверенной Вам организации, вернете чистоту моральных устоев и осудите гедонистский порыв, угрожающий рядовым членам Вашего клуба.
С уважением,
Уронив письмо на кровать, Долли пристально посмотрела на мужа.
— Старый кретин, — сказала она, раздувая ноздри, и сложила свои веснушчатые руки на обвислой груди. — Ну и что ты собираешься предпринять?
Роджерс почесал колкую щетину усов.
ebooksa