— Меня зовут Тренч, — сказал он. Молодые люди сразу насторожились. Его голос, голос образованного человека, звучал властно, а следовательно враждебно. — Я пришел сюда поговорить с вами. Со всеми.
Стрелок почувствовал, что кто-то подтолкнул его вперед, пробормотав:
— Должно быть это он, тот, кто жаловался.
Выйдя вперед, Стрелок прочистил горло, но произнести ничего не смог. Он нуждался в подсказке. А пока молча стоял, испытывая лишь чувство неловкости.
— Мне стало известно, что вы регулярно приезжаете сюда, на эту автомобильную стоянку. И, будучи здесь, вы ведете себя, как я вижу, ненамного лучше диких животных. Вы принесли с собой шум, вы принесли с собой буйство. Вы нарушили спокойный ход жизни в нашей деревне. Вы не живете здесь, и поэтому я прошу вас вернуться туда, где вы научились своим диким выходкам. — Обращаясь к ним, Тренч смотрел прямо в центр группы, чтобы каждый из них ощутил на себе его взгляд. С Библией в скрещенных руках, викарий являл собой поразительную картину. Его лицо было спокойно, но глаза светились горячечным блеском, моргая, он медленно опускал веки, а потом так же медленно поднимал их.
Стрелок не имел ни малейшего представления, как ему вести себя по отношению к викарию, Во всяком случае, пока не имел. Он всегда считал, что любого человека можно поставить на место, стоит только достаточно изучить его.
— Вы не уважаете тела, которым наделил вас Господь, продолжал Тренч, слегка потряхивая головой и не меняя выражения глаз. — Своим присутствием вы оскорбляете глаза и уши порядочных людей. Многие годы мы надежно уберегали этот приход от разврата и вседозволенности. Я не отступлю и сейчас. Вы должны покинуть эту деревню, вы все.
Бесцеремонность и, можно сказать, безграничная надменность, прозвучавшая в словах Тренча, послужили тем толчком, который помог Стрелку обрести дар речи. И когда он заговорил, стало ясно, что он готов поставить на карту все, только б не выставить себя в идиотском свете.
— Почему бы вам не попытаться перевоспитать нас, викарий? Ведь это входит в ваши обязанности, что — нет? Вы не должны нас вот так просто отшвыривать и оставлять все как есть. Вы должны сделать из нас хороших мальчиков и девочек.
Глаза Тренча расширились.
— Мое дело — дело Господа… — Он несколько утратил свой величавый вид и поморщился, пытаясь овладеть собой. — Не дано тебе спрашивать с меня, но мне дано приказывать тебе… Тренч являл собой странное зрелище: одна из девушек не удержалась и прыснула в ладонь. Тренч поджал губы и выпрямился? В голове у него будто что-то заскрежетало. Знакомое ощущение. Оно появлялось всякий раз, когда с ним говорили в таком наглом и дерзком тоне. Его глаза с трудом фокусировались. Он должен сосредоточиться. «Спасение хорошо в более спокойные времена, когда нет большой опасности, нет чрезвычайных обстоятельств. Сейчас же пришло время отрезать и очищать. Дело Господа не терпит отлагательств».
Они смеялись над ним. Не громко и даже не вызывающе, но не скрывая своего веселья. Он напоминал им священников из старых фильмов на библейские темы. Вместо грозного представителя власти они видели пародию на проповедника, угрожающего огнем преисподней, и, кроме того, он показался им пьяным. Чувство неуверенности прошло, Стрелок почувствовал себя в своей стихии. Он подошел к викарию поближе. Для него викарий был просто ошалевшим старым священником.
— Ты что — управляющий Его делами, да? Он что — послал тебя, чтобы выгнать нас отсюда и освободить Ему место под Его небесные колесницы? — Все загоготали и, хлопая Стрелка по плечу, подначивали его идти дальше. — Ты нас одной левой разгонишь, да, начальник? Или твой большой приятель, что на небесах, поразит нас громом и молнией?
Тренч почувствовал, как сквозь туман в голове прорывается дикая ярость. Никто в жизни так с ним не разговаривал. Его достоинство священника втаптывали в грязь. Этот сброд оскорблял его духовный сан.
— Прекратить! — закричал он, и, подняв Библию над головой, потряс ею перед гоготавшей толпой. — Над Богом не насмехаться! Как вы смеете выказывать такое неуважение!
— Смеем, потому что мы просто дикие животные, — сказал Стрелок, уперев руки в боки и угрожающе выставив вперед подбородок. — Мы не уважаем наши тела, да и всех остальных тоже, если верить тебе.
Тренч опустил поднятую руку и указал ею на ворота.
— Уходите, убирайтесь отсюда. Я вам приказываю…
— Во имя Отца, Сына и Святого Духа, — закончил Стрелок, отчего его приятели взвыли от смеха.
— Это богохульство! — закричал Тренч и сделал шаг в сторону Стрелка, как будто собирался ударить его. Толпа притихла.
ebooksa