– Нет…
В этом огромном зале был слышен лишь звук моих шагов, который тут же терялся среди загадочного леса колонн. Но что-то тянуло меня вглубь, и я шла вперед, не останавливаясь, освещая гулкую темноту слабым оранжевым светом своего Посоха.
И вдруг я увидела силуэт сидевшего на полу человека с опущенной головой. Свет упал на грязную синюю рубаху, растрепанные волосы и босые ступни ног. Блеснули слишком знакомые синие глаза, и я узнала своего Проводника.
– Ты все-таки нашла меня, – хрипло прошептал Иоко.
Я так часто думала о нем, столько переживала и мечтала его увидеть, что, встретив пронзительный взгляд Иоко, на миг замерла и растерялась. Я смотрела на дорогого мне человека и глупо топталась на месте. Вдруг он начнет кричать на меня и ругаться? Или снова назовет глупой и бестолковой?
Но все это неважно, ведь я нашла его, и теперь мой Проводник находился передо мной, живой, настоящий! Не призрак и не мертвяк… Черный колдун, однажды вошедший в мою комнату и навсегда изменивший мою жизнь, могущественный Хранитель, оберегавший когда-то свой народ.
Я зачем-то вздохнула и совершенно некстати почувствовала родимое пятно на щеке. Мне показалось, что оно начало зудеть, и ужасно захотелось почесать это место.
Мотнув головой и отбросив лишние мысли, я едва выговорила:
– Привет.
– Давай иди сюда. – Иоко поднял голову и откинул с лица темные грязные пряди волос. – Не стой там как придорожный столб.
Голос Иоко изменился: стал более уверенным и хриплым, теплым и одновременно усталым, каким-то другим. Новые неуловимые оттенки, низкий тембр – я не могла понять, в чем дело.
Опустившись на колени рядом с ним, я заглянула в знакомое до боли лицо и охнула.
– Что они с тобой сделали? – воскликнула я, оглядывая разбитые скулы, длинную царапину на виске и раны на губах.
Иоко поморщился и слегка приподнял голову.
– Ничего страшного. Ничего страшнее того, что ты уже видела, – сказал он.
У Проводника были босые грязные ноги. Он сидел на полу в штанах и рубашке, хотя в зале гуляли сквозняки и тянуло сыростью. Я оглянулась, но, ни кровати, ни стола, ни даже охапки сена в комнате не заметила.
– Тебя тут кормят? – пробормотала я. – У меня есть вода и еда, я прихватила.
Иоко улыбнулся. Его белоснежная улыбка оказалась теплой, такой же, как раньше.
– Это будет очень кстати. Ты ведь напоишь меня, да?
Он сильно похудел. Щетина отросла, волосы – тоже и теперь выглядели растрепанными. А глаза как будто стали еще пронзительнее и внимательнее. Он смотрел, как я осторожно вынимаю из рюкзака графин, и улыбался – слегка, одними лишь кончиками губ, – но у меня отлегло от сердца. Раз улыбается, значит, не станет ругать.