– Так, ребята. Мне нужно, чтобы вы сидели здесь, что бы ни случилось. Понятно?
– Оставьте нам рацию, – попросила Лекс.
– Не могу. Она мне понадобится. Просто оставайтесь здесь, и все. Я постараюсь вернуться поскорее. Договорились?
– Договорились…
Грант запер дверь. В кафе стало совершенно темно. Лекс цепко схватила брата за руку и попросила:
– Включи свет!
– Не могу. Электричества нет, – ответил Тим и надел свои очки ночного видения.
– Тебе хорошо… А как же я?
– А ты просто держись за меня. Сейчас раздобудем какой-нибудь еды. – И мальчик повел сестренку за собой. В флуоресцентном зеленом свете он хорошо видел столики и стулья. Справа светился ярко-зеленым кассовый аппарат и подставка с конфетами и жевательными резинками. Тим сгреб целую горсть шоколодных батончиков и сунул сестре:
– Вот, держи!
– Я же тебе говорила – хочу мороженого! А конфет не хочу!
– Все равно держи.
– Хочу мороженого, Тимми…
– Ну ладно, ладно… Сейчас.
Тим набил карманы шоколадными батончиками и повел сестренку дальше, в глубь обеденного зала. Лекс дернула его за руку:
– Я ничего не вижу!
– Просто держись за меня и иди.
– Тогда иди медленнее.
На противоположном конце обеденного зала были еще одни двери – с небольшими круглыми оконцами посредине. Эти двери, скорее всего, вели на кухню. Тим толкнул одну дверцу, и она легко распахнулась настежь.
Элли Саттлер вышла наружу через стеклянную парадную дверь Гостиничного комплекса. Ее голые ноги и лицо окутала холодная сырость туманной дымки. Сердце Элли бешено колотилось, хотя девушка и знала – здесь, за изгородью, она в полной безопасности. Толстые металлические прутья решетчатой ограды виднелись сквозь туман прямо впереди, совсем недалеко.