В конце концов я согласилась выйти замуж за Гектора. Были выходные, и мы ехали в машине за покупками. Мы стали жить вместе через несколько месяцев после фиаско с Лизой Соул и последовавшей за этим напряженной работой. После слушаний в Конгрессе меня постоянно осаждали журналисты, и жизнь стала какой-то сумбурной. Я продолжала работать в Центре ПКЗ и выяснила, что многие мои коллеги-врачи по всей стране разделяли мое стремление найти вакцину от вируса. В ближайшее время у меня было запланировано несколько поездок, и когда мы вместе с Гектором изучали список предстоящих встреч, он вдруг неожиданно предложил:
— Может, нам стоит пожениться?
Он уже не в первый раз спрашивал об этом, но тогда в его голосе было нечто такое, что заставило меня замереть. И мне показалось, что так будет правильно. А может, я просто расслабилась, и в этот момент ему удалось застать меня врасплох.
— Конечно, — сказала я.
В машине было тихо. Мы по-прежнему ехали по шоссе.
— Хорошо, — отозвался он. — Значит, договорились.
Вот так состоялась наша помолвка.
Сумеречные стали распространяться по всему миру, и моей работе над вакциной от вируса НОЗК неоднократно мешали различные организации, созданные Сумеречными, которые хотели прекратить все исследования по поиску противодействия вирусу НОЗК или возможностей излечения пострадавших от него. Даже слово «вирус» считалось теперь политически окрашенным. Многие Сумеречные активисты настаивали на том, что это жалкий ярлык, и он, якобы, намекает на то, что носители вируса НОЗК являются социально неполноценными. Они пытались доказать, что Сумеречные — нормальные члены общества. Ходили слухи, будто Американская ассоциация психиатров собиралась классифицировать всех Сумеречных как людей, подверженных психическим заболеваниям и расстройствам. Хуже того, мои собственные коллеги продолжали создавать препятствия в моей работе. Данные исследований пропадали. Новые материалы не доставляли. Результаты тестов «невозможно было обнаружить». И я ничего не могла доказать.
Но вскоре еще одно событие полностью завладело моим вниманием и изменило мою жизнь.
Моя сестра Дженнифер исчезла.
Дженнифер пропала во время фестиваля, самого большого фестиваля электронной музыки в мире «Электрик Дейзи Карнивал» в Лас-Вегасе. Она всегда обожала бешеные ритмы и будоражащую атмосферу этих рейвов. В этих фестивалях ей нравилось все: от одежды ее участников и разнообразия наркотиков до людей, которые там собирались. И, учитывая особенности проведения рейвов — по ночам, когда энергия так и плещет через край, — они стали излюбленным местом встреч Сумеречных.
Дженнифер рассказывала мне о своей дружбе с Сумеречными. Я не хотела быть ворчливой старшей сестрой, во всем опекающей младшенькую, но не раз говорила ей прямым текстом, что Сумеречным нельзя доверять. Однако она не желала меня слушать. Я чувствовала, что она не воспринимает мои слова, когда я говорила ей о Сумеречных и их целях. И всегда отвечала мне утомленным вздохом. Или глухим молчанием. Через какое-то время я просто перестала пытаться достучаться до нее.
Я никогда себе этого не прощу.
Когда мне позвонили друзья Дженнифер из полицейского участка в Лас-Вегасе и сообщили, что Дженнифер исчезла, я все бросила и немедленно вылетела туда. Прошел целый день, прежде чем я нашла в себе мужество позвонить отцу. Он был прикован к постели после двух операций по замене коленного сустава. И мне пришлось пригрозить ему полицией, прежде чем он согласился не покидать дом и не лететь в Лас-Вегас. Разумеется, после этой моей маленькой победы он замучил меня звонками и сообщениями с требованиями рассказывать ему о каждом моем шаге и обо всем, что было связано с поисками. Гектор тоже часто звонил мне, но был чуть менее назойливым. Думаю, он уже понял, что если меня все время донимать, я просто перестану реагировать. Он предложил приехать в Вегас, но у него хватило такта понять мой отказ.
У полиции не было никаких зацепок. Почти весь вечер Дженнифер провела со своими друзьями, но в какой-то момент исчезла из виду, а когда друзья поняли, что ее нет уже несколько часов, они принялись искать ее, писать сообщения, проверять ее страничку в Инстаграме. Она им так и не ответила. Разумеется, все они, включая Дженнифер, принимали различные запрещенные вещества. Из-за этого еще сложнее оказалось установить время исчезновения, да и полиция не проявляла особого интереса к этому делу.
Я позвонила своему другу в ФБР, но его назначили в информационно-технологический отдел, и оперативной работой он больше не занимался. Однако он обзвонил некоторых своих знакомых агентов в Неваде, и те обещали провести предварительное расследование. У меня не было времени ждать. Полицейский департамент Лас-Вегаса перестал отвечать на мои звонки. Мы с отцом были на взводе. Я должна была что-то предпринять. Найти выход.
Короткий перелет из Атланты в Лас-Вегас оказался невероятно мучительным. У меня дергался правый глаз, сводило желудок, я не могла сосредоточиться и прочитать рабочие отчеты. Клаустрофобия не покидала меня до тех пор, пока мы не приземлились, но даже свежий воздух не смог меня успокоить.
Первым делом я поехала на встречу с детективами, которые расследовали исчезновение. Согласно их рассказу, Дженнифер и Маэль приехали на фестиваль вместе в компании трех друзей, которые отделились от них, как только они оказались на месте проведения мероприятия. Камеры у входа зафиксировали, как они выходят из такси примерно в семь вечера. Затем они смешались с многочисленной толпой и пропали среди ослепительных огней.
Отследить ее точное положение во время фестиваля не представлялось возможным, поэтому мы опросили охрану, а также сотрудников, продававших еду. Но это оказалось бессмысленным, так как Дженнифер мало чем отличалась от других многочисленных хорошеньких блондинок на фестивале.
ebooksa