Все цветы Парижа

– Я скажу тебе, откуда он.

– Перестань, я сказала, – снова повторила она, на этот раз громко, привлекая внимание к нашему столику. Ее глаза наполнились слезами.

Я тоже чуть не плакала, но тут вспомнила мое обещание Люку. Нам нельзя было устраивать сцены.

– Пожалуйста, – взмолилась я. – Давай поговорим разумно.

Но Сюзетта не слушала меня. Вместо этого она захлопала ресницами и улыбнулась кому-то за моей спиной. Я оглянулась и увидела красивого немца, а с ним еще одного офицера.

– Франц! – Она вскочила на ноги и кокетливо выпятила губы. Франц обнял ее за талию и прижал к себе. Мне было тошно смотреть на эти объятья. Все кафе снова затихло; все смотрели на нас.

– Селина, это Франц, – сказала Сюзетта. – Франц, это моя давняя подруга Селина.

– Очень приятно, – с легким поклоном отозвался он и познакомил меня со своим коллегой по имени Ральф. Я изо всех сил старалась держаться холодно и безразлично.

– Вам обеим надо пойти с нами сегодня вечером в театр, – предложил Франц. – У нас билеты в кабаре на восемь часов.

На восемь часов. В нашем оккупированном Париже не могло быть и речи о театре, ужине в ресторане или каких-то других вечерних развлечениях, начинавшихся в восемь, потому что в девять наступал комендантский час. Настоящий французский ужин длится не меньше двух часов, а лучше три, и посетители приходят во все кафе и бистро не позже семи. Однако, если ты идешь куда-нибудь с немецким офицером, дело другое. Большинство ресторанов, театров и кабаре оставались открытыми и обслуживали немцев в обмен на их протекцию и особое отношение.

– Что скажешь, Селина? – спросила Сюзетта. Я с болью смотрела в ее веселые глаза.

– Я… я… мне очень жалко, – пробормотала я, пятясь. – Спасибо за приглашение, но я… уже договорилась на сегодняшний вечер. – Я вежливо улыбнулась, схватила свою сумочку, чтобы заплатить за еду, но тут вмешался Франц.

– Красивые женщины никогда не должны платить, – заявил он и, выставив руку, не позволил мне положить деньги на столик. Сюзетта с восторгом смотрела, как он вынул из кармана несколько новеньких купюр и раскрыл из веером. Их было более чем достаточно, чтобы оплатить наши салаты и вино. Он оставил нашему официанту щедрые чаевые, и это явно усилило любовь к нему Сюзетты.

– Ты слишком щедрый, Франц, – сказала она с идиотским хихиканьем, от которого меня просто тошнило.

– Простите, – сказала я. – Мне пора идти, я немного засиделась.

– Что ж, – промурлыкала Сюзетта, выпятив губки. – Мне было… приятно повидаться с тобой. – В какой-то момент я уловила искру сожаления в ее глазах, но она тут же исчезла.

Я безуспешно искала в ее лице следы моей прежней подруги, той, которая не терпела несправедливости, а однажды подралась с бандой мальчишек, дразнивших ее брата.

Папа всегда говорил, что немцы разносят свое зло, словно инфекционную болезнь, и что некоторые из нас более восприимчивы к ней, чем другие. Кажется, я до сих пор не очень верила этому, но сегодня убедилась в его правоте, когда все произошло прямо у меня на глазах.

Сюзетта заразилась этим злом.

Глава 7