Я оглядываюсь, услышав звук голосов, и в этот момент из-за угла появляются Мэй и ее помощница.
– Мама, – говорит Мэй, – зачем ты встала с постели? Перед завтрашней операцией тебе нужен покой.
На лице у Виктории появляется виноватая улыбка.
– Я как раз возвращалась к себе, – говорит она. Помощница Мэй берет ее под руку и ведет по коридору. До меня доносится старческий шепот: «Лилии. Я люблю лилии, а не тюльпаны». В следующее мгновение обе женщины исчезают за углом.
– Надеюсь, мама не сболтнула какую-нибудь глупость. – В устах Мэй это выглядит не столько утверждением, сколько вопросом.
– Нет-нет, ничего подобного.
– В последнее время она стала совсем плоха. Порой даже не понимает, что говорит… А иногда даже не может вспомнить, как меня зовут.
– Мы просто поговорили о том, как ей нравятся лилии. – Я вешаю сумочку на плечо. – Что ж, я и так заняла у вас много времени. До свидания, Мэй.
Прежде чем выйти на улицу и взять такси, я оборачиваюсь, чтобы в последний раз взглянуть на дом, и вижу Мэй, которая наблюдает за мной из окна. Я торопливо отвожу взгляд.
В магазине я усаживаюсь перед двумя коробками, в которые Руби складывала старые бумаги. Каждый листок я изучаю куда тщательнее, чем обычно. Если в бумагах есть хоть какое-то указание на сына Руби, я непременно найду его. Но все, что я обнаруживаю, – лишь старые книжные формуляры, от которых нет никакого толка. Вся эта горка на полу прямиком отправится в корзину для мусора.
В этот момент кто-то стучит в заднюю дверь. С Гэвином мы не виделись с того самого вечера в ресторане, и я все еще не готова к откровенным беседам. То, что было сказано – или осталось недосказанным – между ним и Адрианной, поставило под вопрос наши с ним отношения. Эти отношения – как ветка вишни, которая вот-вот расцветет, но которая никогда не принесет плоды. Разумнее сразу оборвать бутоны, раз и навсегда избавившись от проблем в будущем.
Я без особой охоты подхожу к двери и приоткрываю ее ровно настолько, чтобы выглянуть на улицу. К моему удивлению, перед магазином стоит Адрианна.
– Привет, – говорит она. – Я не помешала? Просто я не знала, открыта та дверь или нет.
– Нет-нет, – говорю я, пораженная ее любезным обхождением. – В смысле, ты мне ничуть не мешаешь. Проходи.
Адрианна заходит за мной в магазин, и я киваю ей на кресло у камина.
– Прости за беспорядок, – говорю я, когда мы обе усаживаемся.
– Можешь не извиняться, – смеется Адрианна. – Должно быть, Гэвин не говорил тебе, какая я неряха. Там, где я, всегда беспорядок.
Я тоже невольно улыбаюсь, удивленная этим дружеским тоном.
– Послушай, – говорит Адрианна, – я пришла, чтобы извиниться. Гэвин, наверно, рассказывал тебе о нас.
Я киваю.