– Моя. – Эльза улыбнулась, кажется, впервые за все время их совместного пути. Ей бы почаще улыбаться, глядишь, и славный малый Никита внимание обратит.
– А ты, значит, с мышью? – Баба Маланья ткнула скрюченным пальцем в Анжелику, и та только сейчас заметила, что крыс высунулся из-под куртки и наблюдает за происходящим.
– А я с мышью! – читать старушке лекции по зоологии она не стала, согласилась с классификацией. Главное, чтобы крыс не обиделся.
Крыс не обиделся. Крысу баба Маланья даже понравилась. Может, пахло от нее едой?
– А у тебя кто с собой? – спросила она, переводя взгляд на Марфу.
– Никого. – Марфа смутилась и залилась краской.
– Сестры? – Этой старушке бы допросы вести.
– Почему сестры? – спросили они в унисон. Смешно получилось.
– Потому что рыжие.
А ведь и в самом деле – все они рыжие! Если верить статистике, рыжих на земле всего три процента, и вот эти несчастные три процента собрались в одном месте, который завхоз назвал последним оплотом цивилизации. Любопытно! Вот только никакие они не сестры. Они даже не похожи. У них и рыжина совершенно разная! Подумалось вдруг, что загадочный дядька, впутавший их в эту авантюру, какой-то извращенец, заманивающий в чащу рыжих девиц. Идея на самом деле была так себе, и Анжелика ее отринула. Впрочем, как и баба Маланья.
– Нет, не сестры, – покачала она головой, а потом сказала: – Пойду на стол накрывать, свободного времени у вас полчаса. И если моя Жуля кого-нибудь из ваших зверей съест, виноваты будете сами, я за них не в ответе.
Пока хозяйка готовила, они всей гурьбой вышли во двор. Кошка тут же запрыгнула на забор и уже оттуда обозревала окрестности. А крыс вскарабкался Анжелике на плечо, тоже занял позицию повыше. Руки мыли по очереди из алюминиевого рукомойника, прибитого к столбу. Тот еще анахронизм. Вон и «удобства» – деревянный домик с вырезанным в виде сердечка окошком – виднеется из-за пышных кустов. А мыться им, стало быть, придется в реке. Или здесь имеется баня? Анжелика повертела головой и заприметила-таки баню. Если, конечно, вот этот крошечный домишко – банька и есть.
– Красота, – сказала Марфа, вытирая руки льняным рушником.
– Что ж тут красивого? – Анжелика посмотрела на нее с интересом. – Глухомань и полное отсутствие благ! Туалет вон в лопухах торчит! – А это о наболевшем, об «удобствах». Сказала, и самой же смешно стало придавать такое особенное значение сущей ерунде. Можно подумать, что она, Анжелика, всю сознательную жизнь прожила во дворце. Прожила. Но не всю жизнь, а всего лишь год. Да и счастливее она за этот год не стала. Себя-то можно не обманывать. А в обычной ее жизни чего только не случалось. Ни Марфе, ни этой малахольной Эльзе такое и не снилось.
– Зато тихо. – Марфа продолжала улыбаться и подставлять солнцу лицо. Кстати, с кожей ей повезло: ни единой веснушки! Эльза вон вся веснушками обсыпана. У Анжелики они тоже появлялись, особенно по весне, но она вела с ними постоянный бой и даже выигрывала. Вряд ли Марфа ведет какие-то там бои, просто повезло! С кожей повезло, а вот с фигурой не особо. Не в тренде нынче такие формы.
– В тайге небось еще тише будет.
Не то чтобы Анжелике так уж хотелось Марфу поддеть, просто характер у нее такой… вредный. А на самом деле девки ей даже нравились. И Марфа, и Эльза. Эльза чуть меньше. Наверное, из-за этой своей отстраненной молчаливости. Из них всех она самая странная. Взгляд такой… дикий. И худоба эта. А еще шрамы на руке. Видела Анжелика такие шрамы. Да что там видела! Себе точно такие же чуть было не сделала когда-то давно, еще до дворцов и прочего гламура. Но мозгов хватило перетерпеть, вцепиться в жизнь бульдожьей хваткой и не разжимать челюсти, пока все не наладилось. А вены резать – это последнее дело, это когда уже совсем никакого выхода нет. Интересно, у Эльзы в самом деле не было выхода или все это из-за тонкой душевной организации? Все эти тонкоорганизованные немного того… с прибабахом.
– А и пусть! – Марфа улыбнулась и погладила Анжеликиного крыса. Крысу ласка понравилась, а Анжелике понравилась Марфа. Даже пуще прежнего понравилась! – Мне к тишине не привыкать.
– Деревенская, значит? – Анжелика тоже погладила крыса, тот в ответ пощекотал ее ладонь усами.
– Почему деревенская? Городская. – Марфа не обиделась, она просто констатировала факт.