– А ты? – Анжелика перевела требовательный взгляд на Эльзу. – Ты какая?
– Я? – Эльза пожала плечами.
– Да, ты. Нам же тут по тайге предстоит гулять. Хотелось бы знать, ху из ху. Пока получается, что никто из нас к походной жизни не приспособлен, в лесу никто не был.
– Я была, – сказала Эльза задумчиво.
– Парки не считаются! – А ведь в самом деле, как они попрутся в экспедицию, если нет среди них ни одного мало-мальски опытного следопыта. Даже Никита на эту роль не тянет, что уж говорить об остальных?
– Я не про парк. – Эльза смотрела на нее в упор. И вот если ей с чем-то и повезло, так это с цветом глаз. Красивущие глазищи! Аж завидки берут. – Я про тайгу.
– Тайгу? Ты сейчас про вот эту тайгу? – Анжелика развела руки в стороны, пытаясь одним жестом объять необъятное.
– Именно про эту. – Эльза кивнула. – Мой папа был охотником. Он часто сюда приезжал. И меня с собой брал.
– Сюда – это куда конкретно?
– Сюда – это в поселок Сосновый.
– …А я-то думаю, откуда я тебя, девка, знаю! – послышался скрипучий старушечий голос. За разговорами они и не заметили, как на крылечко вышла баба Маланья. – Так это ты, выходит, Петра дочка?
– Выходит, я. А вы меня помните? – Эльза оживилась, на ее бледном лице даже румянец появился.
– Да кто ж тебя не помнит горемычную? – сказала старушка и головой покачала. – Тебя ж тогда всем Лесным искали! Солдатиков даже привлекали из военной части. Думали, все – пропала, как остальные, а ты возьми да появись! – Старушка подошла к Эльзе вплотную, посмотрела снизу вверх. – Он же тебя тогда ко мне принес.
– Кто? – спросила Эльза шепотом.
– Положил вот тут, посеред двора, – баба Маланья показала рукой куда. – Велел «Скорую» вызывать и милицию.
– Кто – он? – снова повторила Эльза, на сей раз уже громче и требовательнее. Да только старушка ее словно бы и не слышала.
– А сам в кровище весь. Он в кровище, ты в кровище… И главное, глаза у тебя дикие-дикие, смотришь на меня, как зверек. Я тебе – милая, ты как, что болит у тебя? А ты в ответ – ни гугу.
– Я не помню, – Эльза помотала головой, словно прогоняя морок. – Ничего из того, что было, не помню.
– И немудрено, – сказала баба Маланья сочувственно. – Такое и взрослый бы позабыть постарался, не то что дите неразумное.
Разговор получался все интереснее и интереснее. Прямо интрига! Вот почему Эльза такая странная, из-за детской травмы. Узнать бы еще, что за травма такая.