– Эй, все в порядке. – В темноте, почти на ощупь Никита добрался до кровати, протянул руку, наткнулся на что-то шипящее и пушистое, чертыхнулся. – Эльза, это всего лишь гроза. Успокойся.
– Развяжи! – Всем телом она дернулась ему навстречу. Никиту аж сквозняком обдало от этой ее порывистости. И кошка уже не завыла, а зарычала по-тигриному. – Развяжи меня, пожалуйста! Не надо! Не надо меня так оставлять…
Еще как надо. Если ее сейчас развязать, потом хлопот не оберешься. Придется в темноте ловить по всему дому, а домик, надо сказать, немаленький.
– Развяжу, – пообещал Никита. – Вот ты успокоишься, и развяжу.
– Ты их не видишь? – Эльза перестала кричать, перешла на сиплый шорох. – Ведь не видишь, правда?
Галлюцинации… А Ильюха говорил, что получится обойтись без глюков. Не получилось…
– Эльза, я ничего не…
Договорить не вышло, снова громыхнуло. Только как-то странно, неправильно громыхнуло. Словно бы молния ударила прямо в оконное стекло. Или не молния? Никита сделал осторожный шаг к окну. Кошка метнулась следом, черной тенью запрыгнула на подоконник, зашипела.
А по стеклу растекалось что-то густое и темное – непонятное. Подумалось, что это хулиганит кто-то из местных, швыряется в окна комьями грязи. Вот только не грязи, совсем не грязи… В свете очередной молнии Никита увидел птицу. Она была крупная, не то ворона, не то галка. Крупная и искалеченная, с переломанными крыльями. Словно бы кто-то невидимый швырялся в окна птицами.
Кошка шипела, металась туда-сюда по подоконнику, не давала Никите рассмотреть в деталях то, что происходило снаружи. А снаружи определенно что-то происходило. Снаружи кружили птицы. Кружили, с разгона бились в оконное стекло, оставляя на нем кровавые разводы. Вот такая дикая мистерия! Рассказать кому, не поверят. Да и как такое рассказывать?
Эльза тоже билась, рвалась из своих пут, кричала.
– Отпусти! Никита, отпусти меня! Ну, пожалуйста!
Отпустит. Теперь уже точно отпустит, вот только кое-что уточнит…
– Что ты видишь, Элли? – Он склонился над ней, в темноте нащупал влажный и холодный от пота лоб. – Скажи мне, что ты видишь?!
Вообще-то в этой почти кромешной тьме она не могла ничего видеть. Разве только слышать, но почему бы не спросить?
– Птицы… – Ее голос упал до сиплого шепота. – Я вижу птиц.
Значит, птиц… Уже хорошо. Уже не галлюцинации. Хоть и странно. Никита потянулся к ремню на Эльзином запястье.
– От них очень тяжело спрятаться. Но если ты под кайфом, они не могут тебя найти… А я не под кайфом! Из-за тебя и твоих чертовых капельниц я чистая! – Она снова дернулась ему навстречу. Никита даже испугался, что она может вывихнуть запястья. – Развяжи меня!!!
– Это всего лишь птицы.
Всего лишь птицы… У Хичкока тоже были всего лишь птицы, но Эльзе об этом знать не нужно.