Мылся он быстро, с полуприкрытой дверью. Мылся и прислушивался к тому, не донесутся ли снаружи какие-нибудь странные звуки и шорохи. Звуки определенно доносились, кажется, с кухни. Испачканную футболку он сунул в стиральную машину, наспех вытерся, влез в джинсы и вышел из ванной.
На кухне горел свет, отблески его падали на плитку коридора, подкрашивали ее золотом. Никто не кричал и не выл, и гром гремел уже едва слышно, где-то совсем далеко. На всякий случай Никита заглянул в спальню-палату – ни Эльзы, ни кошки там не оказалось. Или снова сбежали, или перебазировались.
Перебазировались. Кошка заняла наблюдательную позицию на подоконнике, а Эльза сидела на барном стуле, с отстраненной сосредоточенностью смотрела на газовую плиту.
– С легким паром, – сказала, не глядя на Никиту.
– Спасибо. – Он сел напротив, подпер кулаком подбородок, спросил: – Хочешь есть?
Сейчас она скажет, что не голодна, что ей нужна доза, и вся магия этого почти домашнего, почти обывательского мгновения развеется как дым. Придется снова привязывать, капать и мониторить. А потом отчитываться другу Ильюхе о проделанной работе. Но она вдруг кивнула, сказала осипшим голосом:
– Не помню, когда ела.
– Давно. – Выпирающие ключицы и острые лопатки – лучшее тому подтверждение.
– Мне не хочется… – Дрожащий палец с обгрызенным ногтем рисовал на мраморной столешнице затейливые узоры, кажется, что-то кельтское. – Я боюсь, что меня снова вырвет.
– Начнем с малого. – В холодильнике он видел куриный бульон, то ли заботливо сваренный, то ли предусмотрительно заказанный адвокатом Никопольским.
Тихо тренькнула микроволновка, принимая в свое нутро тарелку с бульоном, тостер после недолгих раздумий выплюнул подрумяненный до нужного состояния тост.
– Вот, ешь! – Никита поставил перед Эльзой тарелку, положил тост.
Прежде чем взяться за ложку, она долго присматривалась, принюхивалась, прямо как кошка, а потом сказала:
– Я попробую.
– Пробуй.
– А потом кофе.
– Если съешь десять ложек.
Она съела. Давилась, морщилась, зеленела, но ела. Так хотела кофе? Или просто приняла решение стать человеком? Пусть бы второе!
А ему самому хотелось выпить. Нет, не так! Не выпить, а напиться до чертиков. Вот обрадовался бы Никопольский, обнаружив их утром никакущих, споткнувшись на пороге об мусорный мешок, полный дохлых птиц. Ну и про выпачканные кровью окна не стоит забывать. Картинка получится впечатляющая. Иероним Босх нервно курит в сторонке.
Будь Эльза в стабильном состоянии, доверяй он ей хоть немного, Никита, пожалуй, и напился бы. Наверняка в закромах этого гостеприимного дома найдется не только куриный бульон, но и бутылочка вискаря. Но пока придется ограничиться кофе с шоколадкой.