Пляска фэйри. Сказки сумеречного мира ,

В отличие от трупа в хлебе, носящиеся кругом фэйри уже вполне подросткового размера. Большинство – краснокожие, с косматыми черными волосами, но некоторые склоняются к европейскому типажу, к азиатскому или к африканскому. У них длинные угловатые конечности и крылышки как у колибри. От вибрации крыльев кожа у меня мелко зудит и чешется.

Тонкий песок осыпается с их тел оранжевыми облачками. Пиксипыль пахнет сахаром и по́том, и закручивается дымчатыми спиралями вдоль траекторий их полета.

– Видишь? – объяснила я. – Они питаются цветами и выделяют это.

– Ага, а еще живут вон в тех бородавках и берут туристов на слабо. Моя поняла.

– Они еще и кроме этого много что делают. Собирают урожай цветов, поют песни, воюют с другими городами. Основная деятельность происходит там, выше.

– Где воздух чистый? – она все равно шмыгает носом, несмотря на все противоаллергические таблетки.

– Чище, чем здесь.

– И еще они высасывают сны. Кстати, забыла спросить: зачем?

– Так они добывают себе вещи.

Я показала на луковицу, заполненную всяким барахлом, будто склад. Мы забрались на крышу, поближе, и прижались носами к воску. Внутри виднелись богато украшенные кресла, собачья упряжка, какие-то комиксного вида картины, настольная лампа в форме гриба, велосипед, несколько ведер, настенные чучельные головы.

– Они мало что могут поднять, даже когда совсем взрослые, – пояснила я. – Но сны-то ничего не весят. Для них мы – просто такой огромный блошиный рынок.

– Фэйри… Они в сказках всегда такие добрые.

– Надо читать сказки подревнее, – проворчала я.

– У них теперь пиарщики лучше? – страх у нее на физиономии уже уступал место любопытству и радостному возбуждению. – Так, стало быть, мы здесь, и Пег тоже здесь. С чего начнем, Лиз?

Начнем… Мы. Кажется, я в кои-то веки рада явиться сюда не одна. Я поболтала ногой в левой туфле, воображая, что чувствую ногти – четыре отсутствующих ногтя, четыре пропуска в пиксигнезда: в Ландантаун, Гайпари, Туранну и Касквим.

Думай, Лиз, думай. Пег. Ее привели сюда за убийство сифонщика. И куда, спрашивается, дели?

– Нам нужен торговец слухами, – заявила я.

– Кто?

Одна из размытых фигур отделилась от летучих толп вверху. Крылья поднимали ветер, от которого волосы парили над головой.

– Стены помнят все, что здесь происходило на протяжении всех поколений. Слушай!