Я показала на слой воска, тяжело окутывающий бок здания, и глаза Мо расширились: она услышала исходящий от них тихий шепот – мешанину слов, которые для касквимского – как для нас сейлиш и столо[76]. Так мне, во всяком случае, говорили.
– Это база данных, архив. Им известно все, что здесь происходит, а торговцы слухами говорят на этом языке.
– Ты заставляешь Кизил ждать.
Фэйри остановилась, совсем чуть-чуть на нас не налетев, и скрестила руки на тощей груди. На ней был элегантный саронг, сшитый из кухонных полотенец и рок-футболок, которые сюда кто-то наснил.
– Мы хотим найти девочку, Пег. Человеческую девочку. Мы знаем, что она здесь, но не знаем – где.
Мо выпалила это все одним махом, не успела я и рта раскрыть, чтобы правильно сформулировать просьбу.
– Ты сможешь заплатить?
Я подняла повыше сифон для снов, но создание презрительно отворотило нос.
– Типичные речи пришельца, не выгорит эдак вам дельце. Так сказали стены.
– Можешь не напрягаться с рифмами, – перебила я. – Чего ты хочешь?
Взгляд феи прыгнул на живот Мо и зверюшек на платье.
– Имя твоего нерожденного.
– Никаких имен, – отрезала я. – К тому же она не бере…
– Кизил разговаривает не с тобой!
– Я не знаю ничего, годного на обмен, – пожала плечами Мо.
Кизил ткнула пальцем в меня.
– Расскажи мне о
– О…
– Никаких имен! – слабо повторила я.
Фэйри соскочила мне на плечо – легкая, как птичка, несмотря на размер – и запустила пальцы мне в волосы.