Оставить поиски? Оставить в покое Теодора Атласа? Будет ли он интересен ей в той же мере без вуали из тайн, которой она сама же его опутала?
– Так тебе он нравится просто так? – Шон не глядит даже в ее сторону, но с поразительной точностью вытягивает на поверхность то, о чем Клеменс думает. –
– Он мне не нравится, – вздыхает Клеменс, чувствуя себя героиней ситкома, в котором сцены повторяются раз за разом, пока не наскучат зрителю окончательно. – Он мне интересен. Как человек.
– Хм…
По многозначительному выдоху она никак не может определить, относится ли Шон к ее убеждению серьезно или снова решил, будто она себя выгораживает.
– Знаешь, то, что ты за ним бегаешь, только тешит его самолюбие, – замечает наконец он, ковыряя отросшим ногтем дырку в столе. Клеменс закатывает глаза.
– А ты завидуешь?
– Черта с два. Он пафосный ублюдок, и с ним все возятся, как с ребенком.
На секунду ей кажется, что она слышит недовольные нотки, но наваждение проходит, едва перед ним ставят еще одну кружку, на этот раз с какой-то красно-коричневой пенящейся бурдой. Шон радостно хлопает в ладоши и садится ровнее, быстро стягивая с плеч кожаную куртку. Клеменс мотает головой. С чего бы ему, равнодушному, выказывать недовольство?
– Так он взял себе новое имя? – Она ерзает – стул кажется ей неудобным (или это неудобные вопросы вызывают физический дискомфорт?) – и тянется к Шону через столик.
– Может быть, – уклончиво отвечает тот.
– Шон!
– Что? Я не выдаю конфиденциальную инфу своих клиентов.
– Ах, теперь он твой клиент, да? – шипит Клеменс. Когда три месяца назад Шон сообщил ей, что остановится поблизости и наведет справки, чтобы помочь, она посчитала это удачей. Теперь же ей кажется, что друг-по-интересам только тормозит ее дело.
Шон хранит молчание добрую минуту, и она решает, что внятных ответов ей сегодня не дождаться. Но он вдруг говорит, совершенно на нее не глядя:
– Ты знала, что Робертов Уитменов в Америке около тысячи?
Клеменс качает головой.
– Это его нов…
– А вот Джеймсов Беккетов не больше пятисот.
Она готова пристукнуть Шона тяжелой кружкой с остатками темного пива, которое он выдул в два счета, но вместо этого глубоко вдыхает, набирая полные легкие спертого душного воздуха. К вечеру в пабе собирается все больше посетителей. Она почти расслабляется и даже забывает о подозрительном официанте.