Серлас спешит к главным воротам Трали, чтобы, ворвавшись в город, промчаться – едва ли не впервые – по главной улице, скорым галопом пронзить ее до базарной площади, а там спешиться и отыскать в толпе Ибху.
У него очень мало времени, и он боится так сильно, что, кажется, вот-вот готов потерять сознание от страха.
Старой знахарки нет ни среди гуляющего в воскресный день разноликого люда, ни в тени раздавшейся вширь церкви. Серлас мечется от старика Джошуа, дерущего глотку криками: «Козье молоко! Козье молоко, теплое, отдам за две монеты!» к мельнику, багровеющему от гнева в споре с женой.
– Ибха! – осмелев или же решив, что времени на безмолвные поиски у него уже не осталось, кричит Серлас в толпу. – Кто-нибудь видел сегодня знахарку? Помогите же мне!
Люди перед ним расступаются, как волны, ударившиеся в огромную каменную глыбу где-то посреди океана, и он снова чувствует себя одиноким. Перед глазами мечутся образы: вот желтое от сползающего загара лицо кузнеца Финниана, вот – бледное и худое – сорокалетней продавщицы тканей из лавки через два дома от площади, вот промелькнули заплетенные в две косы волосы дочки судьи, а теперь…
– Мэйв! – запоздало зовет Серлас. Она, должно быть, вовсе не ожидала увидеть его в базарный день на оживленной площади, и потому оборачивается с удивлением на лице. Оно тут же перерастает в испуг.
– Серлас? – хрипло переспрашивает Мэйв и тянется к нему поверх пухлого плеча коренастой продавщицы рыбы. Та ворчливо огибает их обоих и по-гэльски ругается. – Что ты здесь делаешь сегодня? А если Дугал…
– Я ищу Ибху, – перебивает Серлас и мотает головой, стирая со лба выступившие капли пота. Опасность в лице Дугала Конноли сейчас волнует его меньше всего – плевать, пусть увидит его, пусть снова обвинит во всех бедах своего народа, только бы не мешал.
– Она ухаживает за ребенком мистера МакКинона, – отрезает Мэйв. – И сейчас занята. Что случилось, Серлас?
Он не дает панике встать комом в горле и выдыхает:
– Несса рожает. Ей очень плохо.
О том, что жена теряет сознание, приходит в себя и снова погружается в забытье, разрывая ему сердце уже второй час, Серлас не упоминает.
Мэйв вмиг делается серьезной и бледной, как пена у берегов океана.
– Это по косой улице вниз налево, в Лисьем переулке. Пойдем, я провожу тебя.
Они идут сквозь толпу: Мэйв рявкает на бегающих под ногами мальчишек, извиняется и тут же расталкивает в стороны плечистых мужчин и тучных женщин, а Серлас, как пристыженный пес, идет следом.
Как только площадь с ее недовольными горожанами оказывается позади, Серлас прибавляет шагу, и Мэйв приходится его нагонять. Они спешат, спотыкаются – девушка задирает длинный, до земли, подол летнего простого платья, и Серлас краем глаза замечает, что она снова ходит босиком.
– Это не должно быть моим делом, – вздохнув, говорит она и сворачивает в переулок. – Я вообще не обязана помогать ей, ты знаешь.
Серлас молча кивает. Сейчас он не способен поблагодарить ее, но, может, позже, когда все разрешится?
Они приближаются к невысокому дому в тупике переулка.
– Жди здесь, – коротко бросает Мэйв и входит внутрь, прикрывая за собой дверь. Серлас остается снаружи, в тени соседних домов. Над головой у него висят на бельевых веревках серые простыни с желтоватыми пятнами. В такой сухой день они превратились в хрустящие на слабом ветру заплатки для небесных прорех. Он опускает взгляд. Темная от влаги земля впитывает смрадный аромат помоев, и тот поднимается на полфута, обволакивая его ноги. Вдоль стены, воровато озираясь по сторонам, бежит толстая упитанная крыса с голым розовым хвостом.
ebooksa