Вьюрки

– Что ж ты за дурак такой, – севшим голосом сказала она. – Они же тебя заберут. В реку к себе заберут – и все, не вернешься…

Тут завороженный белым огнем Ромочка очнулся и понял наконец, какую беду она сотворила.

– А я хочу-у! Хочу, чтоб не вернуться!

Он ревел долго, изливая накопившуюся тоску, сбивчиво объяснял Кате, что девочки добрые, и он хочет к ним, лишь бы позвали. Мама ушла, он один, ему так грустно и холодно – не снаружи, внутри холодно, внутри, потому что все про него забыли. Ромочка никому не нужен, он больной, уродливый, и всем в тягость, даже маме он был в тягость, потому она и ушла от него в лес. А девочки ласковые и добрые, и они даже говорили, что он им нравится, а он ни разу в жизни никому не нравился. Он любит их и ушел бы, с радостью ушел бы с ними в реку, если бы их не прогнала злая Катя. Теперь они уже не придут, они очень пугливые, с ними нежно надо, а не веником. Девочки обещали сделать Ромочку таким же, как они, легким и красивым, обещали, что он будет жить с ними, качаться на волнах, играть с рыбами и плести гирлянды из кубышек, а теперь все пропало…

Катя отвела его в беседку, усадила на лавку. Ромочка охрип и опух от слез, и глаза очень сильно щипало, а Катя хмурилась и обрывала с полынного веника листья.

– Можно на ручки? – попросился Ромочка. Он уже устал плакать, но никак не мог успокоиться.

– А?

– На ручки, – угрюмо повторил Ромочка и, забравшись на лавку с ногами, осторожно уместил, как смог, свое большое тело в Катиных объятиях, уложил лохматую голову ей на колени. Так мама обычно его утешала, баюкала, как будто Ромочка и снаружи оставался маленьким мальчиком.

Растерянная Катя сначала крякнула от тяжести, а потом, поняв, что никуда Ромочка уходить не собирается, устроилась поудобнее – насколько это было возможно – высвободила зажатую руку и опасливо погладила его по голове.

– Они русалки, да? – с закрытыми глазами спросил Ромочка.

Катя помолчала, вспоминая темные, жуткие фигуры с чуткими многосуставчатыми лапами.

– Может быть…

– А почему ты их боишься?

– Потому что они страшные, Ромочка.

– Ты тоже, а я тебя не боюсь.

Катя улыбнулась, и Ромочке стало спокойней.

– Ты меня покачай, как мама, – попросил он.

Катя неуклюже качнулась вместе с ним из стороны в сторону и виновато вздохнула:

– Я не умею.

– Почему? Все мамы умеют.